Э.РАДЗИНСКИЙ: С одной стороны, существует Бутово, расстрелы, какие-то дикие цифры погибших. С другой стороны, появилась замечательная фраза: «фигура неоднозначна», что это значит? Оказывается, - Бутово было, террор, но был великий менеджер, замечательный, которой привел страну, отсталую. Крестьянскую, к индустриализации.

Вот здесь есть ошибка. Сталин не был великим менеджером – возможно, он был великим политиком, но великим менеджером никак не был. Дело в том, что в 1913 г. Знаменитый французский экономист, Эдмонд Терри, посетил Россию и сообщил, что к 50-м годам 20 столетия Россия будет экономическим гигантом. Она будет диктовать экономику мира и Европы.

Знаете, почему? Потому что он обозрел эти фантастические полезные ископаемые, которые как бы были рождены для того капитализма, который наступал. И он понимал, что в условиях этой новой формации, которая пришла в мир, эта страна с дешевейшей рабочей силой, с гигантским, фантастическим потенциалом, - потому что сейчас, если вы посмотрите списки ООН и ЮНЕСКО, где и какое место мы занимаем в мире – там только 1-е или 2-е - вся таблица Менделеева у нас.

И вот, Сталин, получив страну с великолепными инженерными кадрами. Которые уже были, с крестьянством, одним из самых могучих - потому что был середняк, - не нашел ничего лучшего, как уничтожить крестьянство, катком пройтись по интеллигенции. Я вам назову имена, и вы будете кивать - там от Чаянова и дальше. И поволок страну в индустриализацию.

То есть, индустриализация свершилась бы независимо от того, Сталин бы возглавлял, или кто-нибудь другой.

Э.РАДЗИНСКИЙ: После любой революции – английской, французской, - появляется невероятная жажда всего народа действовать. И эту жажду народа действовать он, вместо этого, уничтожил страхом.

Беседа Сталина и Гитлера. Это не дикость. Я в начале своей биографии Сталина нашел эту телеграмму, это была телеграмма помощнику госсекретаря США, ее автор был человек, который останется известным даже после того, как забудут многих президентов - это Гувер, глава тайной полиции, так ее назовем, - США. Он написал, что по имеющимся у него источникам во Львове, после того, как немцы и мы оккупировали Польшу, состоялась встреча Сталина с Гитлером - 18 октября 1939 г. Я был уверен, что это мура. Но все-таки обратился к единственному источнику сталинской эпохи, которому я обязан верить – это журнал посетителей кабинета Сталина.

То есть, сидит офицер соответствующей организации и пишет, когда человек пришел и когда ушел. И я посмотрел - 17 октября, - там гигантский прием. 18 – еще больше, и одни военные. А вот 19 нет приема. И на следующий день только вечером, поздней ночью он появляется в кабинете. И что самое удивительное – кого он принимает? Он принимает второго человека в государстве, Молотова, главу промышленности Кагановича и Жукова, которому он больше всех доверял среди военных. То есть, три руководителя страны сидят с абсолютным четвертым. Как будто что-то произошло в эти дни.

Мне оставалось подумать – может, он был болен, поэтому исчез из кабинета? Если бы был болен, ночью бы не являлся. Может быть, это была суббота или воскресенье? – нет, это был разгар недели, середина, а он был трудоголик, без оснований из кабинета он не исчезнет.

И когда все это произошло и мне стало ясно, что это, во всяком случае, могло быть - по документу, - я позволил себе реконструировать эту беседу в книге. Это было гигантское удовольствие – писать эту беседу. А после этой беседы я понял, как вообще происходило - где был Гитлер? Я поехал туда, где находятся остатки виллы Гитлера, я увидел эти ступени – нашел их в лесу, все заросло. Те самые, по которым поднималась вся тогдашняя мировая элита. От виллы ничего не осталось – только ступени. И только на камне слева было написано «Хайль, Гитлер».

Документы Рейха по поводу этой встречи не нашли?

Э.РАДЗИНСКИЙ: Нет. Оба были архивисты – и Сталин и Гитлер. Эти документы не должны были сохраняться, потому что их не должно было быть. Их не было, потому что этого не было никогда. Потому что я уже тысячу раз говорил, что большинство документов о Сталине, с которыми вы обращаетесь, это политика, это не документы – там никогда не будет о захвате, там всегда будет об обороне. Потому что социалистическая держава не может быть агрессором. Если мы решили напасть на Финляндию, там будет обсуждение - как нам защититься от возможной агрессии Финляндии.

Сейчас Россия активно ищет «духовные скрепы», новую идеологию, поглядывая в сторону церкви.

Э.РАДЗИНСКИЙ: Невероятно. Дело в том, что Сталин, который сказал, что бога нет, создал одну из величайших и мощнейший религий, я ее называю «азиатским марксизмом-ленинизмом». То есть, это была религия, которая не допускала соперников. Ведь уничтожение храма Христа Спасителя произошло при Сталине. Если до этого храмы закрывали, и Ленин предлагал их превращать в овощехранилища, то Сталин их сносил, заявляя, что это для выпрямления проспектов. В Парке культуры было сожжение религиозных церковных книг. Он создавал религию. Я много раз говорил, что для меня величайшим храмом этой религии, почти мистическим, был Мавзолей, где большевики победили смерть - лежало священное тело бога-Ленина, была выстроена целая иерархия святых – Бого-Ленин, который был Иоанн Предтеча, а Сталин - Мессия, чтобы вам было ясно, что я это не придумываю, а так думал Сталин – дело в том, что писатель Павленко сочинил сценарий кинофильма «Клятва», и когда мне было лет 15 я видел этот сценарий, потому что мой отец писал инсценировки по романам Павленко. И там была правка Сталина – он правил свой собственный образ. И правил только как человек, который хорошо читал Евангелие, Библию, отеческую литературу - это все у него оставалось. Он строил свой образ, образ Мессии в этой религии.

Сейчас Сталин это или такая дразнилка – знаете, вот вы говорите, он – убийца, а тысяча молодых людей кричат – нет, он создал индустриализацию, он зеркало наших побед. Они говорят: Сталин – великий. А в ответ хор голосов. Но в будущем, когда вся пыль осядет, когда люди захотят понять, как это все-таки случилось? Вот сейчас должен быть учебник истории.

Путин настаивает на том, чтобы была одна точка зрения.

Э.РАДЗИНСКИЙ: Это очень страшно. Я сегодня как раз на эту тему говорил тоже. В стране за 70 лет три раза менялись цивилизации. Царская, большевистская и нынешняя. Причем, каждая отрицала другую, заставляла и убеждала людей отрицать то, что было. Причем, иногда это делалось по нескольку раз. Для меня - я никогда не называю его фамилию, потому что я его уважаю, это очень трудолюбивые историк – он писал в юности, находясь в вооруженных силах: «Сталин был зеркалом наших вооруженных побед». Потом Сталин стал монстром, а Ленин стал святым. Ну, успел еще написать книгу, какой монстр Ленин. Потому что эпоха менялась. Потому что появлялись новые документы – не потому, что он был моден. Ему становилось более ясно.

Так же любимая моя история с тем, с кого мы начали беседу – Иван Грозный. Во время Перестройки это убийца - убил одного, третьего, и список этот опальный, страшный оставил. А потом укрепляет вертикаль власти. Он уже становится фигурой «неоднозначной», у него появляется – и справедливо - много положительных черт. А потом те черты убираются, ион просто великий реформатор, один из могущественнейших и прекраснейших деятелей нашей культуры.

Не дай бог, если это будет политика, обращенная в прошлое, под названием «учебник истории»

Историк установил, что, по крайней мере, восемь членов делегации Риббентропа были из ближайшего личного окружения Гитлера: пилот, фотограф, адъютант, офицер-ординарец, врач и стенографист.

В списке состава делегации было обнаружено всего две женщины: «фройлен Эдит Крюгер» (без упоминания должности) и «секретарша Гильда фон Зееф». Осокин высказал предположение, что это могли быть Ева Браун, жена Гитлера, и Ильзе Браун, cтаршая сестра Евы.

По словам историка, на обнаруженных в архивах фотографиях и кадрах кинохроники, присутствуют два персонажа, похожие на главных советников Гитлера - политика Карла Хаусхофера, одного из идеологов нацизма, и маршала Вильгельма Кейтеля, - про приезд которых в Москву в составе делегации Риббентропа ни разу не упоминалось в прессе.

«Наиболее вероятной причиной включения в делегацию Риббентропа столь значительной части свиты Гитлера оказывается не что иное, как тайное участие в ней самого фюрера», − делает вывод автор статьи.

Тем не менее, другие историки опровергают версию Осокина.

«По-моему, это бред. Зачем Гитлеру ехать в Москву. Для встречи со Сталиным? Но такие факты не утаиваются, тем более в течение 70 лет», - заявил «Интерфаксу» известный историк Арсений Рогинский.

Подписав пакт Молотова-Риббентропа, Сталин и Гитлер разделили страны Восточной Европы на сферы немецких и советских интересов. Это соглашение послужило решающим толчком к нападению Германии на Польшу 1 сентября 1939 года и развязыванию Второй мировой войны.

Пакт Молотова-Риббентропа включает в себя два документа (договор о ненападении и договор о дружбе и границе между СССР и Германией), которые были подписаны министром иностранных дел нацистской Германии, Риббентропом, и наркомом по иностранным делам СССР, Вячеславом Молотовым, в присутствии Сталина в Москве 23 августа и 28 сентября 1939 года.
Оригинал публикации: Un historiador cree que Hitler pudo visitar Moscú con Ribbentrop en 1939

http://inosmi.ru/history/20100623/160799392.html

ЗА:
Эдвард Радзинский. "Сталин". Глава 20. "Великая мечта".
"Было много слухов о тайной встрече Сталина и Гитлера, которая состоялась где-то на территории, отнятой у поверженной Польши.

В 1972 году во Львове старый железнодорожник рассказал мне о поезде, который прибыл в город в октябре 1939 года, об охране, никого не пропускавшей на привокзальную площадь, об остановленном движении поездов. Он даже помнил число - 16 октября... Я с изумлением вспомнил об этой дате, когда увидел в "Комсомольской правде" фотокопию сенсационного документа, найденного в Национальном архиве США.

"19 июля 1940 года. Лично и конфиденциально уважаемому Адольфу Берлу-младшему, помощнику Государственного секретаря... По только что поступившим данным из конфиденциального источника информации, после немецкого и русского вторжения в Польшу и ее раздела Гитлер и Сталин тайно встретились во Львове 17 октября 1939 года. На этих тайных переговорах Гитлер и Сталин подписали военное соглашение взамен исчерпавшего себя пакта... Искренне ваш Дж. Эдгар Гувер".
Документ был подписан знаменитым многолетним шефом ФБР.

На документе видны пометы о рассекречивании в декабре 1979 года. Даже поверив в его подлинность, я, естественно, продолжал сомневаться в истинности информации. В конце концов, сообщение, посланное Гуверу, могло оказаться ложным. Но публикация все-таки заставила меня перечитать рассказ железнодорожника, записанный в моем дневнике, - и там тоже был октябрь!
Я понимал, что вряд ли удастся это проверить - несомненно, все документы, все следы этой встречи должны быть заботливо уничтожены Сталиным. И я решил обратиться к неожиданному источнику - Журналу регистрации посетителей Сталина, его страницам за октябрь 1939 года...

Нет, 16 октября Сталин был в своем кабинете в Москве. И 17 октября у него - длинный список посетителей. Я уже хотел оставить свое занятие, но все-таки взглянул на 18 октября... В этот день приема не было! Сталин в Кремле не появился! И это не был выходной, обычный рабочий день - четверг.

Итак, 18 октября его нет в Кремле! Отсутствует он и весь день 19 октября и только поздним вечером в 20 часов 25 минут возвращается в свой кабинет и начинает принимать посетителей.
Я знал стиль его неутомимой, запойной работы. Он был типичным работоголиком, и это отсутствие посредине рабочей недели (суббота тоже была тогда рабочим днем) могло произойти только в двух случаях: или он был очень болен, или... отсутствовал в Москве.

Интересен и список его посетителей накануне этого загадочного отсутствия. Вместе с членами Политбюро приходят Ворошилов, Жуков, Кулик, Кузнецов, Исаков - все руководители армии и флота. Но дольше всех в его кабинете в тот день - нарком иностранных дел Молотов.

Нет, Хозяин не был болен. Скорее всего, во время его отсутствия состоялось что-то очень важное, ибо, согласно Журналу, 19 октября, когда он вновь появляется в Кремле, до полуночи идет совещание с глазу на глаз со вторым человеком в государстве - Молотовым. При этом во время их беседы в кабинет вызываются тот же Жуков и функционер номер три - Каганович...
Неужели действительно эта встреча была? Тайная встреча века! Как ее можно написать! Они сидели друг против друга - Вожди, земные боги, столь похожие и столь различные. Клялись в вечной дружбе, делили мир, и каждый думал, как он обманет другого..."

Пакт, изменивший ход истории Наджафов Владимир Гусейнович

Глава 14. Тайная встреча Сталина и Гитлера во Львове 17 октября 1939 г.? По следам архивного документа ФБР США

По следам архивного документа ФБР США

Сталин был величайшим конспиратором.

В.М. Молотов

Еще одним поводом для того, чтобы попытаться вникнуть во все еще актуальную тему мотивов и целей внешней политики сталинского Советского Союза во Второй мировой войне, стал выявленный мною в Национальном архиве США документ о якобы состоявшейся в октябре 1939 г. тайной встрече Сталина и Гитлера Это - «личное и конфиденциальное» письмо, которое направил директор Федерального бюро расследований (ФБР) Дж. Эдгар Гувер помощнику государственного секретаря США А. Берлу 19 июля 1940 г.

Вот этот краткий документ:

«Дорогой мистер Берл, по только что поступившей из конфиденциального источника информации, после немецкого и русского вторжения в Польшу и ее раздела, Гитлер и Сталин тайно встретились во Львове в Польше 17 октября 1939 года. Предполагается, что правительства других стран все еще находятся в неведении относительно этой встречи. На этих тайных переговорах Гитлер и Сталин, как сообщается, подписали военное соглашение взамен исчерпавшего себя пакта о ненападении. Сообщается также, что 28 октября 1939 года Сталин сделал доклад членам Политического бюро Коммунистической партии Советского Союза, информировав семерых членов упомянутого бюро о подробностях своих переговоров с Гитлером. Я полагал, что эти сведения представляют интерес для Вас» {829} .

На документе два штампа: помощника гос-секретаря с датой 23 июля 1940 г. и Европейского отдела государственного департамента США от 25 июля 1940 г. Имеются пометы, относящиеся как ко времени происхождения документа, так и к более позднему времени - в последнем случае помета, указывающая на его рассекречивание в декабре 1979 - январе 1980 г. Слово «семерых» (членов Политбюро) подчеркнуто чернилами, а сбоку, на полях, приписано рукой: «По нашим сведениям, в то время в Политбюро было 9 членов и 2 кандидата в члены» и подписано: «Э. Пейдж» (3-ий секретарь посольства США в СССР в 1935, 1937–1938 гг., сотрудник Европейского отдела госдепартамента в 1938–1942 гг.).

Адресат письма ФБР - выпускник Гарварда, профессор права Колумбийского университета А. Берл-младший, входивший в президентской кампании 1932 г. в «мозговой трест» Ф. Рузвельта и назначенный им в начале 1938 г. помощником государственного секретаря США.

Предоставив в ноябре 1990 г. газете «Комсомольская правда» фотокопию этого документа со своими комментариями {830} , я, конечно, понимал малую вероятность такой встречи. Считался с тем, что обнаруженный документ вполне мог оказаться из хорошо известной по историографии Второй мировой войны серии «дезинформационного материала стратегического назначения». Но не мог не считаться и с тем, что он вышел из ведомства Э. Гувера, многоопытного главы ФБР, наделенного в то время также разведывательными функциями. (До войны США еще не имели нынешней разветвленной разведывательной службы, осуществляемой ЦРУ). Свои комментарии к публикации завершил выводом, что документ нуждается в подтверждении по материалам самых засекреченных советских архивов. Такого документального подтверждения как не было, так и нет. Хотя в 1999 г. появилась статья Г.А. Назарова под громким названием «А встреча все-таки состоялась!» со ссылками на архивные документы сомнительного свойства, но о них несколько позже.

В своих комментариях к публикации документа ФБР газетой «Комсомольская правда» я привлек внимание читателей к выступлению на сессии Верховного совета СССР 31 октября 1939 г. главы советского правительства В.М. Молотова, которое выделялось резким антизападным и откровенно прогерманским тоном. В одном случае он говорил об отношениях между СССР и Германией, что «на смену вражде… пришло сближение и установление дружественных отношений» между двумя странами. В другом - о наступлении «последнего решительного поворота в политических отношениях» между ними. Еще в одном - о том, что «крутой поворот в отношениях между Советским Союзом и Германией… не мог не сказаться на всем международном положении».

Предвосхищая и как бы подготавливая сталинское определение новых советско-германских отношений как «дружбы, скрепленной кровью» (из ответной телеграммы Сталина И. Риббентропу по случаю 60-летия советского вождя {831}),

В.М. Молотов превозносил общую, Германии и СССР, победу над Польшей, для чего, по его выражению, «оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны германской армии, а затем - Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора…».

Выгораживая нацистскую Германию, развязавшую всеобщую войну в Европе, В.М. Молотов говорил: «Теперь… Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира».

И, наконец, в адрес западных стран: «… не только бессмысленно, но и преступно вести войну за “уничтожение гитлеризма”, прикрываясь фальшивым флагом борьбы за демократию”» {832} .

Я также ссылался, наряду с прочим, на воспоминания маршала Г.К. Жукова, имевшего возможность (будучи начальником генштаба Красной армии) близко наблюдать Сталина в дни, предшествовавшие гитлеровскому нападению на Советский Союз 22 июня 1941 г. В своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков писал о своем твердом убеждении: Сталин был уверен в том, что ему удастся избежать войны с Гитлером {833} . Если это так, что же давало Сталину такую уверенность? По логике вещей, говорилось в моих комментариях к публикации в газете, уверенность Сталину могло придать что- то не известное миру, но известное ему одному - тайная договоренность с Гитлером. Такая договоренность, о какой говорилось в американском архивном документе. Становится в этом случае понятной и та настойчивость, с какой он после начала советско-германской войны вновь и вновь повторял с нескрываемой обидой на своего бывшего партнера, что Германия «грубо нарушила пакт о ненападении» и совершила «неожиданное», вероломное нападение. Оценки, внесенные Сталиным лично во время правки им своей «Краткой биографии» в 1947 г. {834} Мне показалось странным и его стремление после взятия Берлина скрыть от мира факт смерти и захоронения трупа Гитлера.

Важным для меня аргументом в пользу публикации документа ФБР, каким бы он не казался подозрительным, служила тайна, которая сопровождала советско-германские отношения как перед Второй мировой войной, так и в ее начале. «Сталин и Молотов - писал А.Н. Яковлев в аналитической записке в Политбюро ЦК КПСС - окутали непроницаемой тайной контакты, а затем и переговоры, которые велись с Германией» {835} .

Стоит напомнить о том, как и советская, и германская стороны пронесли через всю Вторую мировую войну тайну секретного дополнительного протокола к советско-германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 г. В ходе войны с СССР И. Риббентроп, гитлеровский министр иностранных дел, подписавший вместе с В.М. Молотовым пакт о ненападении, распорядился уничтожить секретный протокол и его копии; чудом протокол на немецком языке сохранился в фотокопии. На Нюрнбергском процессе над немецкими военными преступниками сталинское руководство приняло все меры, чтобы там не всплыли какие-либо вопросы, относящиеся к двусторонним советско-германским отношениям на первом этапе мировой войны (1939–1941 гг.), когда эти отношения характеризовались не иначе как «дружественные». А о чем говорит то обстоятельство, что впервые в нашей стране признание факта подписания секретного протокола к пакту о ненападении 1939 г. произошло спустя только полвека, в 1989 г., в связи с работой Съезда народных депутатов СССР? А сохраняющаяся до нашего времени советская традиция сокрытия политической подоплеки советско-германского пакта? А вновь и вновь появляющиеся сведения о переписке Сталина и Гитлера перед советско-германской войной? Я имею в виду, например, публикацию одного из таких писем официальным органом - «Российской газетой». Федеральный выпуск № 4688 от 20 июня 2008 г. Список остающихся «белых пятен» в истории взаимоотношений сталинского Советского Союза и гитлеровской Германии этим не исчерпывается.

Что же представляется наиболее сомнительным в истории с документом ФБР? Спорной выглядит, в частности, ссылка на заседание Политбюро 28 октября 1939 г. с выступлением Сталина перед его членами. Во-первых, Сталин занимал такое положение в руководстве страны, что трудно представить его отчитывающимся перед Политбюро, с которым он уже мало считался. Во-вторых, сам факт проведения заседания Политбюро в этот день под вопросом. Что же касается упоминания в протоколах Политбюро его решений за это число (пункты 160–169), то теперь установлено совершенно определенно, что такие решения оформлялись задним числом, без формального созыва заседаний. И, конечно, в этих пунктах нет никакого упоминания о тайной встрече {836} . Добавим, что согласно протоколу № 8 решений Политбюро, между 10 и 29 октября они принимались им ежедневно {837} .

Не удалась моя попытка пополнить сведения о письме Э. Гувера по архиву ФБР. Будучи в Вашингтоне (март 1995 г.), запросил Информационный отдел ФБР о материалах, относящихся к обнаруженному документу (источник поступления и т. п.). Пришел официальный ответ, что ведутся соответствующие поиски по Центральному каталогу ФБР. Повторный ответ, полученный уже в Москве, гласил, что поиски ничего не дали, но оговаривал мое право (ограниченное 30 днями, истекшими к моменту получения ответа) на дополнительный запрос. Не представилось и случая продолжить поиски, охватив ими бумаги А. Берла (адресата документа), хранящиеся в Библиотеке Ф. Рузвельта (Гайд-Парк, штат Нью-Йорк).

Теперь о публикациях, в которых имеются косвенные подтверждения документа ФБР.

В книге Э. Радзинского о Сталине документ ФБР дополняется свидетельством старого железнодорожника о таинственном составе, прибывшем во Львов 16 октября 1939 г., к которому охрана никого не подпускала, об остановленном движении поездов. Уместны, думается, и рассуждения автора о записях в Журнале регистрации посетителей Сталина, относящихся к нескольким дням середины октября {838} .

В свете выявленного документа ФБР заслуживают внимания некоторые свидетельства, которые не имеют однозначного толкования. Например, в «Ста сороках беседах с Молотовым» литератора Ф. Чуева последний спрашивал, не встречался ли Сталин с Гитлером. Ответ Молотова: «Нет, только я один имел такое удовольствие». И еще раз: «Только я с ним имел дело» (записи 1984–1985 гг.) {839} . Но могли такой вопрос возникнуть на ровном месте? Что касается опровержения Молотова, то еще более решительно он отрицал факт подписания им секретного протокола к пакту 1939 г. {840} Как и повторных слухов о том, что между Сталиным и Гитлером велась секретная переписка {841} .

Но она велась! Выше уже упоминалась публикация одного из писем официальным правительственным органом («Российской газетой»). Об этой переписке упоминал маршал Г.М. Жуков {842} , а Д.А. Волкогонов, автор биографии Сталина, уверенно говорил о «целом ряде писем, которыми обменялись Сталин и Гитлер» {843} . Как полагают, всего с октября 1940 г. по май 1941 г. Гитлер направил Сталину 6 личных писем. Отыскать удалось два. Остальные письма пока не обнаружены. Не обнаружены пока и ответы Сталина, хотя где они хранятся, известно {844} . Сравнительно недавно М. Захаров, долголетний театральный режиссер Ленкома, не раз доказывавший осведомленность в тонкостях нашей современной общественно-политической жизни, задавался вопросом, когда же с писем, которыми обменивались Сталин и Гитлер будет снят гриф секретности {845} . По-видимому, не скоро, учитывая просталинские настроения в стране.

О переписке между Сталиным и Гитлером пишут авторы ряда публикаций по исторической тематике. Один из них - американский автор Д. Мерфи, в прошлом профессиональный разведчик. В приложении к его книге под названием «Что знал Сталин. Загадка «Барбароссы» {846} приводятся два письма Гитлера Сталину (ныне известные по Интернету). В одном из них, в письме от 14 мая 1941 г., то есть незадолго до нападения Германии на СССР, Гитлер клянется «честью главы государства», что все его помыслы обращены против Англии, одновременно призывая к «консолидации союза социалистических стран» {847} . Как известно, общность интересов двух государств, СССР и Германии, как противников Версаля, в борьбе против стран демократического Запада нашла отражение в линии советско-германских договоров в Рапалло (1922 г.) и Берлине (1926 г.). Второй договор, Берлинский, был продлен уже при Гитлере в 1933 г. Оба договора считались бессрочными.

Представляется, пишут К. Эндрю и О. Гордиевский, соавторы книги по истории КГБ, что тайные переговоры, проложившие путь к советско-германскому пакту 1939 г., «направлялись скорее по каналам НКВД, а не дипломатии» {848} . И не по каналам внешней разведки, о чем можно судить по воспоминаниям П.А. Судоплатова, курировавшего с марта 1939 г. немецкое направление советской разведки. Он пишет, что был «удивлен», узнав о прибытии в Москву И. Риббентропа для подписания пакта всего за несколько часов до этого события (как не знал он ничего и о секретном протоколе) {849} . Видно, даже вездесущая советская разведка не была в курсе сталинских тайн. В личной беседе со мной

А.Н. Яковлев сообщил, что после появления моей публикации в «Комсомольской правде» в ноябре 1990 г. им как членом Политбюро ЦК КПСС был сделан запрос (не уточнив куда) о реальности тайной встречи Сталин - Гитлер, на который был получен отрицательный ответ.

Нельзя обойти вниманием статью Г.А. Назарова «А встреча все-таки состоялась!», в которой приводится «переписка» Сталина с германским послом Ф.-В. Шуленбургом о подготовке встречи с Гитлером. В том же месте и в то же число, что и в документе ФБР.

Вот эта «переписка»:

Я принципиально согласен встретиться с господином Адольфом Гитлером. Неизменно буду рад этой встрече. Организацию встречи я поручил своему наркому внутренних дел тов. Берии.

С уважением.

И. Сталин.

О том, что германский посол уведомил Берлин о согласии Сталина встретиться с Гитлером якобы свидетельствует запись на копии письма: в 17 ч. 10 мин. по моек, времени 9 сентября 1939 г. звонил 2-й секретарь посольства Германии в СССР и просил передать тов. Молотову, что господин Адольф Гитлер послание тов. Сталина получил.

Затем якобы последовало новое письмо:

Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу.

Сообщите рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру, что я готов буду встретиться с ним лично 17, 18 и 19 ноября 1939 г. во Львове. Полагал бы прибыть специальным поездом и провести встречу в моем вагоне.

С уважением.

И. Сталин.

Будто бы сохранилась на копии документа запись сотрудника НКВД, который держал связь с посольством Германии и записывал ответ посла: не ноябрь, лучше октябрь, т.к. у господина Адольфа Гитлера свободная неделя может быть в октябре, числа можно оставить прежние. Прошу передать тов. Молотову. 26 сентября 1939 г.

Эта дата ответа посла Шуленбурга связывается автором статьи с приездом в Москву на следующий день И. Риббентропа, с которым был подписан 28 сентября Договор о дружбе и границе между Германией и СССР.

Было якобы и третье письмо Сталина германскому послу:

Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу

Прошу Вас окончательно считать временем встречи 17, 18 и 19 октября 1939 г., а не 17–19 ноября, как планировалось ранее. Мой поезд прибудет к месту встречи в 15 ч. 30. мин. 17 октября 1939 г. Органами НКВД предприняты все меры для безопасности планируемого мероприятия.

С уважением.

Понятно, я не мог оставить без внимания статью Г.А. Назарова. Редактор развлекательного журнала «Чудеса и приключения», в котором была опубликована его статья, на мой запрос по телефону ответил, что редакция журнала не проверяет достоверность сведений своих авторов. Мало что дал и длительный телефонный разговор с самим Назаровым. Переписку Сталина с германским послом Ф. Шуленбургом, по его словам, он обнаружил (в копии) совершенно случайно, работая в Президентском архиве по другой тематике. Не смог он удовлетворительно ответить и на мой вопрос о выходных данных дела, где обнаружил переписку. Так ничего дополнительного, убедительного узнать не удалось.

Тогда я обратился в Президентский архив, предоставив ксерокопию статьи Г.А. Назарова с просьбой подтвердить или опровергнуть приводимые в ней сведения. Был получен официальный ответ об отсутствии в архиве каких-либо материалов о переписке Сталина с Ф. Шуленбургом (равно как и подтверждения приводимого в статье Назарова соглашения НКВД с Гестапо). В беседе со мной работник Президентского архива, отвечающий за его работу, заявил, что вообще Назаров в их архиве не работал.

Теперь обратимся к той части документа ФБР, где говорится, что на тайной встрече Сталин и Гитлер подписали военное соглашение взамен исчерпавшего себя пакта о ненападении.

Да, если рассматривать советско-германский пакт о ненападении под углом его ближайшей и непосредственной цели, конкретизированной в дополнительном секретном протоколе - «о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе» {850} , то в сугубо практическом плане он исчерпал себя. Намерение сторон окончательно решить судьбу Польши «в порядке дружественного обоюдного согласия» было реализовано договором «О дружбе и границе», подписанном 28 сентября 1939 г. {851} Два советско-германских договора от августа-сентября 1939 г., заключенные с интервалом в один месяц, имели общую прагматическую цель - урегулирование двусторонних отношений посредством территориального размежевания в Восточной Европе.

Оставался, однако, нерешенным не менее важный вопрос - об отношении к продолжающейся войне в западной Европе, вопрос, выходивший за рамки обоих договоров. Эту проблему стороны попытались решить во время приезда в Москву И. Риббентропа принятием совместного заявления от 28 сентября 1939 г., в котором призвали Англию и Францию примириться с тем, что СССР и Германия «окончательно урегулировали» вопросы, связанные с Польшей, и согласиться на заключение мира. В случае продолжения войны они решили консультироваться друг с другом «о необходимых мерах» {852} . И. Риббентроп перед отлетом из Москвы (после подписания второго советско-германского договора) уточнил, что в случае отказа Англии и Франции прекратить войну «Германия и СССР будут знать, как ответить на это» {853} . Не означает ли это некую, пусть предварительную, договоренность сторон о характере их ответа?

Выпущенное в Москве заявление воспринималось современниками как заявка на дальнейшее сближение СССР с Германией в противовес Англии и Франции. В день опубликования совместного советско-германского заявления американский корреспондент в Берлине У Ширер записал в своем дневнике, что это «может означать, что Россия вступает в войну на стороне Германии» {854} . Почти тут же газета «Правда», сообщая об откликах иностранной печати на итоги московских переговоров, выделила мнение ведущей немецкой газеты «Фелькишер беобахтер», которая писала: пусть народы Франции и Англии теперь решат, хотят ли они мира или войны {855} . Однако Англия и Франция сразу отвергли продиктованные им советско-германские условия мира. Какой же реакции можно было ожидать от Москвы и Берлина? Не в виде ли еще одного советско-германского соглашения, на этот раз, что было бы вполне в духе складывавшейся ситуации, уже военного характера? Что имел в виду Сталин, когда заявил И. Риббентропу на переговорах в Кремле, что если «Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию задушили… чтобы Германию повергли на землю»? {856}

Правда, пример войны с Польшей показал все выгоды для сталинского руководства не афишируемого чересчур воен- но-стратегического сотрудничества с нацистской Германией.

Но этот же пример показал, что именно победы немецкого оружия обеспечили условия для начавшегося «сталинского натиска на Запад» {857} . Осенью 1939 г., вспоминал руководитель известного танцевального ансамбля И.А. Моисеев, на приеме после концерта в Кремле Сталин пошутил, что «новенького» танца, который «нам нужно», ему все равно не поставить. «А что нужно, Иосиф Виссарионович?» - «Ну разгром Англии и Франции ты же не поставишь? - и он улыбнулся». На повторный вопрос корреспондента газеты, бравшего интервью у Моисеева, точно ли он помнит сталинскую фразу, Моисеев ответил: «Абсолютно! Он ведь ко мне обратился… Как я могу не помнить такое!». Пересказывая этот эпизод в книге воспоминаний, Моисеев добавляет, что слышавшие разговор застыли от изумления и испуга: «Никто не предполагал, что нам нужен разгром Англии и Франции» {858} .

Антизападная, а потому и прогерманская политика Сталина объясняется, конечно, советской экспансией в Восточной Европе. Когда Англия и Франция отвергли «мирные предложения» Гитлера, сделанные им 6 октября в выступлении в Рейхстаге, в руководимом А. А. Ждановым Агитпропе ЦК были подготовлены две аналитические записки о позиции западных стран. В одной из них говорилось, что выдвигать, как это делает Запад, условием мира восстановление независимости Польши «значит воевать не только с Германией, но и объявить войну Советскому Союзу» {859} . Чем больше ухудшаются отношения СССР со странами вне блока держав Оси, доносил американский посол в Москве Л. Штейнгардт в Госдепартамент в связи с советско-финской войной, тем больше он вынужден опираться на дружбу с Германией {860} .

Слухи о военном союзе между Советским Союзом и Германией получили широкое распространение. В начале 1940 г. полпред в Лондоне И.М. Майский сообщал в НКИД, что многие представители английской правящей верхушки «глубоко убеждены», что между двумя странами существует тайный военный союз, независимо от того, оформлен он или нет. Отсюда тенденция к расширению войны через вовлечение в нее СССР {861} .

Но самое громкое обвинение в адрес Советского Союза прозвучало из уст президента США Ф. Рузвельта. 10 февраля 1940 г. на форуме Американского молодежного конгресса он заявил, что его ранние надежды, связанные с коммунизмом, или оказались разрушенными, или отставлены им до лучших времен. Советский Союз, страна «абсолютной диктатуры», продолжил он, «вступил в союз с другой диктатурой» и вторгся на территорию бесконечно малого соседа [Финляндии], никак не способного причинить ему какой-либо вред {862} .

Заявление вызвало замедленную реакцию Кремля. На следующий день руководитель ТАСС Я. Хавинсон запрашивал мнение В.М. Молотова, следует ли дать информацию в печать о выступлении Ф. Рузвельта {863} . 12 февраля «Правда» на пятой полосе под рубрикой «В последний час» кратко сообщила, со ссылкой на американских корреспондентов и агентство United Press, что «около 4 ООО делегатов молодежного конгресса холодно встретили речь Рузвельта, особенно в той части, в которой он допустил выпады против Советского Союза». Никакого упоминания ни о диктатуре в СССР, ни о военном союзе с Германией.

В феврале же В.М. Молотов счел необходимым передать через полпредство в Лондоне правительству Англии специальное послание, назвав «смешным и оскорбительным… даже простое предположение, что СССР будто бы вступил в военный союз с Германией», понимая «всю сложность и весь риск подобного союза». Как был СССР нейтральным, так он и остается нейтральным, «если, конечно, Англия и Франция не нападут на СССР и не заставят взяться за оружие» {864} . В период советско-финской «зимней войны» 1939-1940 г. реальная угроза войны с Англией и Францией вынудила сталинское руководство пойти на мирные переговоры с Финляндией.

Разбирая вопрос о возможной тайной встрече Сталина и Гитлера нельзя не коснуться темы их общности как диктаторов - одной из популярных в мировой историографии. Авторы таких работ подчеркивают момент их взаимного влечения, в определенном смысле предопределенность сближения и сотрудничества между ними. Так, отечественный историк В.И. Дашичев, комментируя не подтвержденную документально версию встречи Сталина и Гитлера осенью 1931 г. на борту портового баркаса вблизи Поти {865} , писал: «Если рассматривать исторический фон 30-х годов, то многое действительно говорит в пользу того, что они могли стремиться к сближению друг с другом и к поиску общего языка» {866} . Гитлер, выступая 22 августа 1939 г. перед высшими военными чинами Германии, говорил: «Через несколько недель я протяну руку Сталину на общей советско-германской границе и вместе с ним займусь перекройкой карты мира» {867} .

С обострением международного положения Сталин, этот, по молотовской характеристике, «величайший конспиратор» {868} , максимально засекретил свои намерения в сфере международной политики. То тут, то там мы находим косвенные подтверждения тайных советско-германских контактов на уровне Сталин - Гитлер. А.М. Некрич, много занимавшийся советско-германскими отношениями в связи со Второй мировой войной (достаточно напомнить о его книге «1941. 22 июня» с критикой руководства Сталина, за которую он был исключен из КПСС и вынужден был эмигрировать), писал о непреходящей сталинской ориентации на Германию, которую он проводил «не прямо, а исподволь» {869} . А.С. Черняев, в бытность помощником М.С. Горбачева, в одной из докладных записок о пакте упоминает ссылки иностранной печати «на кое-какие документы насчет заигрывания Сталина с Гитлером задолго до 1939 года» {870} . В частности, Сталин действовал через свое доверенное лицо - советского торгового представителя в Берлине Д. Канделаки, неоднократно передававшего Я. Шахту, Г. Герингу и другим высокопоставленным немцам сигналы о готовности Кремля вступить в переговоры об улучшении взаимных отношений {871} . Недаром В.М. Молотов говорил при ратификации советско-германского договора о ненападении на Верховном совете СССР 31 августа 1939 г., что советское правительство «и раньше» желало улучшить политические отношения с Германией {872} . Все это находит подтверждение в воспоминаниях резидента советской разведки в Западной Европе В. Кривицкого «Я был агентом Сталина» {873} . Много интересного о каналах политических связей между Москвой и Берлином найдет читатель в книге члена-кррреспондента Российской академии наук Р.Ш. Ганелина о взаимоотношениях Сталина и Гитлера. Кстати, в своем многоплановом исследовании автор посвятил ряд страниц письму Э. Гувера государственному департаменту США и различным откликам на мою публикацию документа ФБР, дополнив их вдумчивыми соображениями, избегая, естественно, окончательного вывода {874} .

Так архивный документ ФБР, независимо от того, насколько он правдив, позволяет задаться вопросами о тайне, сопровождавшей советско-германские отношения до Второй мировой войны и с ее началом. В заключение снова сошлюсь на В. Дашичева: «Чтобы узнать правду, надо приглядываться к любым, даже самым невероятным, фактам и прислушиваться к любым, даже самым невероятным, мнениям» {875} .

Из книги Асы и пропаганда [Дутые победы Люфтваффе (с иллюстрациями)] автора Мухин Юрий Игнатьевич

Тайная политика Сталина. Противореча самому себе, Солженицын чуть ли не в следующем абзаце приводит данные исследования, опубликованные в 1975 году о национальном составе двухсот стрелковых дивизий с 1 января 1943 года по 1 января 1944 года: «В этих дивизиях на указанные даты

Из книги «Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего» автора Калашников Максим

Глава 3. «Бескровные победы» Гитлера или страх в действии:

Из книги Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию автора Смыслов Олег Сергеевич

Глава 5 Большая игра Гитлера и Сталина Продолжительный мирный период не пошел бы нам на пользу. А. Гитлер 1«Как только гитлеровской Германии было позволено перевооружиться без активного противодействия со стороны союзников, Вторая мировая война стала почти

Из книги Альфред Йодль. Солдат без страха и упрека. Боевой путь начальника ОКВ Германии. 1933-1945 автора Юст Гюнтер

1939 год – первая встреча с Гитлером Йодль занимается своим переводом из Вены в Бад-Райхенхалль. Кажется, что его желание скоро исполнится: с 1 октября 1939 года он должен стать командующим 4-й горнострелковой дивизией. Но генерал-полковник Вильгельм Кейтель, шеф главного

Из книги Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые операции Третьего рейха. 1940-1945 автора Зимке Эрл

Из книги Сговор диктаторов или мирная передышка? автора Мартиросян Арсен Беникович

Войдя на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, советское командование устроило совместные парады советских и германских войск в Львове и Бресте в сентябре 1939 г., советские офицеры совместно с германскими на картах делили

Из книги Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины автора Мещеряков Владимир Порфирьевич

Глава 2. Война Гитлера в Европе, но почему с нами был заключен мирный договор в 1939 году? Первым актом агрессии Гитлера стал ввод 7 марта 1936 года 30-тысячной немецкой армии в Рейнскую зону. Неожиданный выпад Германии, разорвавшей Версальский договор, поставил Францию перед

Из книги Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны автора Болдуин Хэнсон

Из книги НАКАНУНЕ. 23 АВГУСТА 1939 г. автора Мартиросян Арсен Беникович

автора Борисов Алексей

П.24. Протокол совещания Гитлера руководителями вермахта 23 мая 1939 г. [Документ Л-79]Только для высших штабов Передавать только через офицера.Место совещания: кабинет фюрера в новой имперской канцелярии.Дежурный адъютант: подполковник службы генерального штаба

Из книги Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения) автора Борисов Алексей

П.56. Приказ Гитлера об уничтожении диверсионных групп и «Командос» от 18 октября 1942 г. и сопроводительное письмо Иодля от 19 октября 1942 г. [Документ ПС-503]Фюрер и верховный главнокомандующий вермахтомСовершенно секретно Только для командования 18.10.1942Доставка только через

автора Фляйшхауэр Ингеборг

Доклад у Гитлера (10 мая 1939 г.) С 3 по 13 мая 1939 г. Гитлер находился в Бергхофе близ Берхтесгадена. Отсюда он наблюдал за тем, какие последствия имело его вы­ступление в рейхстаге 28 апреля 1939 г. Однако речь, в которой Гитлер заявил о расторжении англо-германского соглашения

Из книги Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939 автора Фляйшхауэр Ингеборг

РОЖДЕНИЕ ПАКТА ГИТЛЕРА - СТАЛИНА 21-23 АВГУСТА 1939 ГОДА Беспокойство, испытанное послом в ночь с 20 на 21 августа, имело под собой веские основание: передав советский проект пакта о ненапа­дении, он при самых неблагоприятных обстоятельствах сделал возмож­ным оживление

Из книги Я присутствовал при этом автора Хильгер Густав

Договоры Гитлера – Сталина Начавшееся новое сближение Германии и Советского Союза явилось результатом взаимного «давай и бери», причем нельзя точно установить ни долю имевшегося в каждом отдельном случае дипломатического воздействия, ни того момента, когда та или иная

Из книги Немецкая оккупация Северной Европы. 1940–1945 автора Зимке Эрл

Переговоры Гитлера и Квислинга, декабрь 1939 г После 10 октября Гитлер был занят своими планами наступления на западе и не проявлял ни малейшего интереса к норвежским базам. Редер в то время не возвращался к данному вопросу, но, поскольку ВМФ готовился усилить военные

Из книги На распутье автора Сахаров Валентин Александрович

Приложение № 3 Из документа: «Проект резолюции по отчету ЦК. (по докладам тт. Сталина и Молотова)»3 Основная политическая установка съезда: «Учитывая эти обстоятельства, Съезд поручает ЦК руководствоваться в своей политике следующими основными положениями: а) укреплять

В октябре 1939 года состоялись тайные переговоры между Сталиным и Гитлером - единоличными хозяевами двух сильнейших стран Европы, границы которых начали стремительно раздвигаться. Прошло менее месяца после разгрома Польши и надо было выяснить реакцию союзника на ближайшие планы и получить максимально возможную поддержку или даже помощь. Гитлер находился в более сложной внешнеполитической обстановке, более того, он находился в состоянии войны с двумя Великими Державами. Поэтому инициатива проведения встречи исходила именно от него.
Прошёл всего месяц, в течение которого была разгромлена Польша, и Риббентроп снова просит у Молотова аудиенции; предлог туманный - отработка вопроса о Польше.
Вечером 27 сентября 1939 года Риббентроп прибыл в Москву, сразу был принят Молотовым и беседовал с ним с 10 часов вечера до 3.30 утра. В течение двух часов при этой беседе присутствовал Сталин. Утром 28 сентября переговоры, содержание которых хранилось в строгой тайне, продолжились. Вернувшись в Берлин 29 сентября, Риббентроп тут же отправился к Гитлеру и имел с ним долгую беседу наедине.

Европа в 1940 году.

Тайна второго визита Риббентропа в Москву проясняется только сейчас. Похоже, что рейхсминистр обговаривал с советским руководством окончательные детали личной встречи Сталина с Гитлером. На то, что такая встреча должна была состояться, указывают многие источники, назывались и различные даты этой встречи. Сегодня можно дать точные ответы на эти вопросы: найдена переписка Сталина с послом Германии в СССР Шуленбургом.

Исх. № 960 от 3 сентября 1939 г.

Я принципиально согласен встретиться с господином Адольфом Гитлером. Неизменно буду рад этой встрече. Организацию встречи я поручил своему наркому внутренних дел тов. Берия.

С уважением И. Сталин.

Шуленбург уведомил Гитлера о согласии Сталина встретиться. Об этом на копии письма сохранилась запись: “В 17 ч. 10 мин. по моск. времени 9 сентября 1939 г. звонил 2-й секретарь посольства Германии в СССР и просил передать тов. Молотову, что господин рейхсканцлер Адольф Гитлер послание тов. Сталина получил”. Затем последовало ещё письмо.

Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу
Исх. №1001 от 20 сентября 1939 г.

Сообщите рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру, что я готов буду встретиться с ним лично 17, 18 и 19 ноября 1939 г. во Львове. Полагал бы прибыть специальным поездом и провести встречу в моём вагоне.

С уважением И. Сталин.

Вагон Сталина в музее города Гори.

На полях сохранившейся копии запись сотрудника НКВД, который, по-видимому, держал связь с посольством Германии в СССР и записывал ответ германского посла: “Не ноябрь, лучше октябрь, т. к. у господина Адольфа Гитлера свободная неделя может быть в октябре, а числа можно оставить те же. Прошу передать тов. Молотову, 26 сентября 1939 г.”. Дата говорит, что приезд в Москву Риббентропа на следующий день был связан, по-видимому, с деталями предстоящей встречи и сроками. Последовало третье письмо Сталина.

Послу Германии в СССР графу Вернеру фон дер Шуленбургу
Исх. № 1037 от 11 октября 1939 г.

Прошу Вас окончательно считать временем встречи 17, 18 и 19 октября 1939 г., а не 17-19 ноября, как это планировалось ранее. Мой поезд прибудет к месту встречи в 15 ч. 30 мин. 17 октября 1939 г. Органами НКВД предприняты все меры для безопасности планируемого мероприятия.

С уважением И. Сталин.

Ниже подтверждение, полученное из посольства Германии в СССР: “Для Молотова. Информация не менялась. Всё остаётся в силе без изменения”. Препятствий к встрече лидеров двух великих держав Европы не было...

Но установление факта и даты встречи, увы, не проливают света на содержание состоявшихся переговоров. О нём можно лишь гадать по характеру предшествующих и последующих событий. Месяц, прошедший после капитуляции Польши, требовал от Гитлера важных решений. Хотя Англия и Франция, объявившие Германии войну сразу после её нападения на Польшу, не вели активных боевых действий, Гитлера беспокоило то, что эти страны пребывают с ним в состоянии войны. 6 октября 1939 года, выступая в рейхстаге, он дал миру понять, что готов заключить с ними мир. Но Даладье и Чемберлен отклонили его мирные предложения соответственно 7 и 12 октября. Предвидя отказ, Гитлер 10 октября ознакомил генералов с Директивой № 6 на продолжение войны на Западе.

Кабинет в вагоне Сталина.

Он при этом блефовал: у него не было необходимых для ведения такой войны ресурсов. И получить их он мог только у России, готовой поставлять их в обмен на немецкие технологии, специализированное оборудование и образцы новейшего вооружения. О том, что договоренность со Сталиным была достигнута, свидетельствует любопытное совпадение. 27 октября 1939 года Гитлер приказал своим генералам быть готовыми начать боевые действия на Западе 12 ноября. И в этот же самый день 27 октября в Берлин прибыла экономическая миссия И. Тевосяна, состоявшая из специалистов оборонных наркоматов. После осмотра немецких заводов, верфей и новых образцов боевой техники между СССР и Германией 11 февраля 1940-го и 10 января 1941 года были заключены два новых соглашения, по которым Советский Союз, кроме всего прочего, получил чертежи и образцы новейших немецких боевых самолётов, артиллерийских орудий, танков, тягачей и даже целый тяжёлый крейсер “Лютцов”! Хотя Начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии Ф.Гальдер записал в своем дневнике, что крейсер "Лютцов" имеет существенные конструктивные недостатки. В Советском Союзе он был переименован сначала в "Петропавловск", а затем, в 1944 году, в Таллин.

Недаром тогда ходили слухи, будто Риббентроп, устраивавший встречу двух лидеров, от советской стороны был награжд ен орденом Ленина! (Герман Назаров "А встреча-то все- таки состоялась!")

Американские спецслужбы, как оказалось, тоже не дремали. Посмотрите на это донесение направленное по горячим следеам: "19 июля 1940 года. Лично и конфиденциально уважаемому Адольфу Берлу-младшему, помощнику Государственного секретаря... По только что поступившим данным из конфиденциального источника информации, после немецкого и русского вторжения в Польшу и ее раздела Гитлер и Сталин тайно встретились во Львове 17 октября 1939 года. На этих тайных переговорах Гитлер и Сталин подписали военное соглашение взамен исчерпавшего себя пакта... Искренне ваш Дж. Эдгар Гувер".
Документ был подписан знаменитым многолетним шефом ФБР.

А вот что написал Эдвард Радзинский в своей знаменитой книге "Сталин". Глава 20. "Великая мечта".
В 1972 году во Львове старый железнодорожник рассказал мне о поезде, который прибыл в город в октябре 1939 года, об охране, никого не пропускавшей на привокзальную площадь, об остановленном движении поездов. Он даже помнил число - 16 октября.

Львовский вокзал.

"Я понимал, что вряд ли удастся это проверить - несомненно, все документы, все следы этой встречи должны быть заботливо уничтожены Сталиным. И я решил обратиться к неожиданному источнику - Журналу регистрации посетителей Сталина, его страницам за октябрь 1939 года...
Нет, 16 октября Сталин был в своем кабинете в Москве. И 17 октября у него - длинный список посетителей. Я уже хотел оставить свое занятие, но все-таки взглянул на 18 октября... В этот день приема не было! Сталин в Кремле не появился! И это не был выходной, обычный рабочий день - четверг.
Итак, 18 октября его нет в Кремле! Отсутствует он и весь день 19 октября и только поздним вечером в 20 часов 25 минут возвращается в свой кабинет и начинает принимать посетителей.
Я знал стиль его неутомимой, запойной работы. Он был типичным работоголиком, и это отсутствие посредине рабочей недели (суббота тоже была тогда рабочим днем) могло произойти только в двух случаях: или он был очень болен, или... отсутствовал в Москве.
Интересен и список его посетителей накануне этого загадочного отсутствия. Вместе с членами Политбюро приходят Ворошилов, Жуков, Кулик, Кузнецов, Исаков - все руководители армии и флота. Но дольше всех в его кабинете в тот день - нарком иностранных дел Молотов.
Нет, Хозяин не был болен. Скорее всего, во время его отсутствия состоялось что-то очень важное, ибо, согласно Журналу, 19 октября, когда он вновь появляется в Кремле, до полуночи идет совещание с глазу на глаз со вторым человеком в государстве - Молотовым. При этом во время их беседы в кабинет вызываются тот же Жуков и функционер номер три - Каганович...
Неужели действительно эта встреча была? Тайная встреча века! Как ее можно написать! Они сидели друг против друга - Вожди, земные боги, столь похожие и столь различные. Клялись в вечной дружбе, делили мир, и каждый думал, как он обманет другого..."

Журнал "Исторический архив" завершил публикацию тетрадей с записями посетителей, принятых Сталиным в его кремлевском кабинете в 1924 - 1953 годах. Это более тысячи страниц убористых колонок: дата, фамилии, время входа к вождю и выхода - всего около трех тысяч имен. Казалось бы, скучное, малосодержательное чтиво, но специалисты уже сейчас называют эти тетради "скрытой сенсацией" и даже "миной замедленного действия". Почему? На этот вопрос мы попросили ответить заместителя главного редактора журнала, кандидата исторических наук Олега ГОРЕЛОВА.

Эти тетради (списки лиц, принятых Сталиным) не имели официального статуса, велись в рабочем порядке дежурными секретарями бюро секретариата ЦК, преобразованного сначала в секретный отдел ЦК, а затем в Особый сектор. Сохранился список этих работников, где среди других - пять фамилий: Бочарова, Лепешинская, Логинова, Осипова и Чечулин. Кроме всего прочего, в круг их обязанностей входило и ведение журнала учета посетителей кабинета Сталина. Эти записи позволяют конкретизировать немало деталей нашей истории, проследить круг общения Сталина, скорректировать или подтвердить некоторые устоявшиеся мнения, опровергнуть кое-какие расхожие мифы.

К примеру, до сих пор не умолкают споры историков о том, как повел себя Сталин в первые дни войны. Распространено мнение о том, что он впал в глубокую прострацию, узнав, что Гитлер нарушил пакт о ненападении. Этому эпизоду посвящено немало кинофильмов и книг. Но вот передо мной лежат записи, датированные двадцатыми числами июня. Из них следует: 21 июня 1941 года, примерно с 18.30 до 23 часов в кремлевском кабинете Сталина шли непрерывные заседания, а 22 июня уже в 5.45 члены Политбюро собрались здесь вновь. В этот день среди посетителей вождя значатся Молотов, Берия, Тимошенко, Жуков, Маленков, Микоян, Каганович, Ворошилов, Вышинский, Кузнецов... До 28 июня включительно заседания в кабинете Сталина проходили ежедневно. За 29 - 30 июня записи о посещениях отсутствуют (тоже загадка) и возобновляются 1 июля 1941 года.

Чему верить? Тому, что генсек закрылся у себя на ближней даче в Кунцеве, как следует из многочисленных мемуаров его современников, или же этому документу, впервые открытому за многие годы? Из него следует, что в эти июньские дни Сталин, как бы там ни было, не выпускал бразды правления, руководя из своего кремлевского кабинета. Правда, это не позволяет ответить на другой вопрос: почему не вождь обратился к народу в первый день войны, предоставив Молотову сообщать по радио о трагедии? Зато по записям в тетрадях можно в известной мере реконструировать ход работы над выступлением, из чего следует вывод: Сталин не "ушел в себя", а организовал активное обсуждение и редактирование текста. Именно из кабинета Сталина 22 июня в 12.05 Молотов направился на Центральный телеграф, откуда через десять минут выступил по радио с обращением к народу.

Судя по журналу посещений, Верховный главнокомандующий не покидал Москву осенью 1941 года и не звонил из Куйбышева в Кремль, чтобы узнать, взята ли Москва, - как об этом, например, писал и уважаемый Александр Солженицын. Другой не менее загадочный эпизод, который проясняют записи дежурных секретарей, связан с версией о том, что будто бы 17 октября 1939 года Сталин встречался с Гитлером во Львове. Она родилась из документа, обнаруженного в Национальном архиве США - со ссылкой на Федеральное бюро расследований. Тот же журнал учета посетителей показывает ее несостоятельность. 17 октября 1939 года Сталин из Москвы не отлучался, а стало быть, его встреча с Гитлером исключается. Сталин начал прием в 19 часов 35 минут. В его кабинете побывали Молотов, Микоян, Андреев, Жданов, Ворошилов... Всего 10 человек. Последние посетители вышли в 22 часа 30 минут.

Как ни сухи эти канцелярские записи, но даже они подтверждают некоторые особенности характера Сталина. Например, известно, что генсек любил работать в вечерние и ночные часы. С этим обстоятельством вынуждены были считаться члены Политбюро, наркомы, все, кто имел отношение к аппарату управления страной. В 20-х - начале 30-х годов еще попадаются редкие случаи, когда Сталин принимал посетителей в первой половине дня. Такое исключение он сделал, например, для писателя Анри Барбюса: беседа с ним состоялась в 10.50 утра 5 октября 1932 года. Но в основном прием шел во второй половине дня. В тетрадях 1938 - 1939 годов не зафиксировано ни одного факта, когда посетитель зашел бы в кабинет до полудня. Прием часто велся и за полночь, порой до 3 - 5 часов утра. Причем так было не только в будни, но и в выходные, праздники. Даже в ночь с 31 декабря 1939 года на 1 января 1940 года Сталин принимал в своем кабинете военных. Вряд ли можно предположить, что собирались они всего лишь на вечеринку. Для этого существовала дача. В Кремле шла работа, связанная с руководством страной. Как правило, и 1 января у Сталина был "приемный день". Записи велись в первый день 1930 года, а также 1931-го, 1933 - 1935 гг., 1940 - 1943 годов. Шарль де Голль в 1944 году спросил Сталина, почему он так много работает. Тот ответил: "Это, во-первых, дурная русская привычка, а, во-вторых, объясняется большим размахом работы и той ответственностью, которая возлагается..."

Немаловажное место в публикуемых журналах имеют фамилии посетителей сталинского кабинета. Благодаря этому специалисты получили важнейший источник информации, по которому можно проследить ход развития событий. Судя по тому, с кем генсек встречался в каждый конкретный день, можно обозначить круг обсуждаемых вопросов и, следовательно, оценить принятые в результате решения. Поэтому важно и интересно уже осуществленное издание указателя имен посетителей Сталина, где приведены краткие сведения о том или ином лице. Сделать этот указатель было непросто, так как большинство фамилий в тетрадях - без имени и отчества. Тем не менее авторы (ученые Анатолий Чернобаев, Анатолий Чернев, Александр Коротков) с этой задачей справились. Ну а имена тех, кто чаще других заходил к Сталину, знала вся страна. Это Молотов, Берия, Ворошилов, Микоян, Каганович.

Нужно ли было все это публиковать? Безусловно. Можно по-разному интерпретировать факт, даже исказить его, но именно он - "крае­угольный камень истории". Чем больше фактов, тем объективнее наша трактовка прошлого. А объективности, известно, нам порой недостает.
Подготовила Нестерова Ольга.