С вами Дэдпул, ваш до смерти надоевший любимый анти-супер-герой! Знаете, почему я могу обращаться к вам напрямую со страниц этого сайта? Потому что я только что разрушил четвёртую стену! Я самый известный её разрушитель. Что значит «какая такая четвёртая стена»? Откуда вы такие взялись? Срочно читайте статью!

Термин «четвёртая стена» родом из театра. Театральная сцена с трёх сторон ограничена декорациями, а четвёртой обращена к залу. Так что четвёртая стена - невидимая грань между актёрами и зрителями, между вымыслом и реальностью, миром искусства и повседневной жизнью. Термин придумал в XVIII веке французский философ Дени Дидро, но сама четвёртая стена существует с того момента, как на подмостках была поставлена первая пьеса.

Четвёртая стена есть во всех произведениях, от книг и комиксов до игр и кино. Герои не подозревают, что они вымышлены, не замечают четвёртую стену и действуют так, будто её не существует. Благодаря этому мы легко забываем, что смотрим фильм или читаем книгу, и вовлекаемся в сюжет.

Но стоит выбить из этой стены кирпич, как всё начинает меняться. Грань между сценой и залом начали ломать ещё в комедиях Аристофана. С монологами к зрителям любили обращаться персонажи Шекспира. А в современном театре, особенно в мюзиклах, снос четвёртой стены вообще поставили на поток. Комиксы тоже стараются не отставать.

К тому, что Джинни из «Аладдина» помнит события, которых ещё не было в истории, все уже привыкли. Но когда в конце картины он вот так открыто рушит стену…

В этой статье мы разберём все основные варианты сноса лишних стен и связанных с ними тропов. И попытается ничего при этом не сломать.

«Прислоняемся» к стене

Четвёртая стена бывает настолько гибкой, что персонажи могут облокачиваться на неё, не боясь разрушить границу между вымыслом и реальностью. Причём зачастую это делается шутки ради. Один из излюбленных приёмов - обмануть аудиторию, сделав вид, что разрушил стену. Как правило, так делают на экране или в комиксах. Персонажи смотрят прямо в камеру и обращаются будто бы к людям по ту сторону экрана. Затем камера меняет ракурс, и становится понятно, что герои смотрят на кого-то ещё. Стена осталась целой.

Излюбленный приём разрушителей стен - ткнуть пальцем в экран… а потом показать, что жест предназначался кому-то другому

Самый простой способ пошатнуть стену - это подмигнуть зрителю. В буквальном смысле. Как часто герои смотрят прямо в камеру, подмигивают вам или возводят очи горе, будто жалуясь на всю серьёзность ситуации или непроходимую глупость окружающих? В телесериалах это даже может стать фишкой одного из персонажей.

Иногда персонажи адресуют реплики не зрителю, а как бы в сторону или себе под нос. Как правило, это шутка или особо острое замечание, которого не слышат окружающие. Или слышат - так ещё забавнее. Эта практика пришла со сцены, где герои часто разговаривают вслух сами с собой, донося до публики свои мысли и переживания.

К слому четвёртой стены нас готовят с детства. Вот это делает Дональд Дак

Но иногда герои подчёркивают, что говорят именно с аудиторией. Например, в сериале «Карточный домик» общение главного героя со зрителями стало визитной карточкой шоу. А в британском сериале «Виртуозы» герои почти в каждой серии берут паузу, поворачиваются к зрителю и в подробностях рассказывают о тех деталях своего мошеннического плана, которые добропорядочные граждане могли не уловить. В такое моменты действие вокруг героев замирает, будто персонажи могут останавливать время.

Персонажам не обязательно обращаться прямо к зрителю, чтобы расшатать стенку-другую. Иногда достаточно произнести фразу, имеющую особый смысл в контексте, которого герой, по идее, знать не должен. К примеру, когда в «бондиане» на смену Шону Коннери пришёл Джордж Лэзенби, одной из первых фраз нового агента 007 было: «А с другим парнем такого не случалось!»

Бонд, Джеймс Бонд. Убил десятки операторов с 1962 года

Когда во «Властелине колец» Фарамир привозит Фродо и Сэма в Осгилиат, Сэм возмущённо произносит: «Нас вообще не должно здесь быть!» И правда, в книге этой сцены не было. А когда в первых «Людях Икс» Логан жалуется на свою новую форму, Циклоп саркастически спрашивает: «Ты бы предпочёл жёлтые лосины?» Он будто помнит, в чём Росомаха щеголял в комиксах…

Я знаю, что я персонаж

Четвёртую стену можно ломать по-разному. В некоторых историях есть рассказчик, способный общаться с героями. В других один или несколько персонажей знают, что живут в вымышленном мире, и пользуются этим. Порой герои из «реального» мира могут попадать в вымышленный и обратно. Но в этом случае и те, кто живёт в «реальном» мире, тоже вымышлены.

Скетч из Comix Zone знал, что стал персонажем комикса… но и не подозревал, что на самом деле он герой игры

Рассказчик, знакомящий зрителей с событиями фильма, - распространённый приём в кино и театре. Как правило, его слышит только аудитория, но порой он взаимодействует и с персонажами. Так, в «Джордже из джунглей» герои порой спорят с рассказчиком, не желая делать то, что он им предлагает. А когда во второй части заменили исполнителя главной роли и рассказчик не узнал нового актёра, персонаж прямо заявил: «Я новый Джордж. Брендан Фрейзер студии не по карману».

Яркий пример из мира игр - The Stanley Parable, где закадровый голос указывает главному герою, Стэнли, что делать и куда идти. Игрок и персонаж вправе его приказы игнорировать, из-за чего рассказчик будет беситься, то и дело забывая про четвёртую стену. А главного героя игры Comix Zone, комиксиста Скетча, им же придуманный злодей забросил в мир его собственных комиксов и прямо по ходу игры подрисовывал ему врагов и неприятности.

Стэнли, вот твой сюжет, и не вздумай сворачивать! Стой, куда ты?

У героя, осознающего, что он вымышлен, есть ряд преимуществ перед другими. Он знаком с законами жанра, легко пользуется его условностями и ограничениями и при этом отлично себя чувствует. Только другие действующие лица относятся к подобной осведомлённости крайне подозрительно и, как правило, наотрез отказываются верить, что их выдумали, а то и записывают того, кто видит четвёртую стену, в сумасшедшие. Недаром самые известные сокрушители четвёртой стены в комиксах - чокнутые Дэдпул и Джокер.

Стена? Какая стена?

Нужно быть безумным, чтобы поверить, что ты персонаж комикса. Нужно быть вдвойне безумным, чтобы оказаться правым. Эта черта отлично вписывается в психологические портреты обоих персонажей, и те вовсю пользуются свалившимися на них способностями.

Дэдпул помнит, в каком выпуске он в последний раз встречал того или иного злодея, способен путешествовать между страницами, видит облачка своих мыслей и даже пользуется ими как оружием. Зная, на какой он странице комикса, болтливый наёмник может предположить, сколько ещё приключений ему осталось. Более того, зная, какого рода это комикс, Дэдпул легко может поменять тактику. Например, он может быть абсолютно уверен, что его не убьют на первых страницах ежемесячного именного журнала. А если и убьют, то воскресят ещё до конца номера.

Читатели хорошо понимают Дэдпула, а вот окружающие - не очень

Эту манеру Дэдпул перенёс из комиксов в игры, где подначивает игрока, и в мультфильмы, и, конечно, в фильмы с Райаном Рейнольдсом. Тут он помнит актёров, играющих других персонажей, поругивает студию за низкий бюджет и самого Рейнолдса - за плохую игру. А когда хочет особо жестоко разделаться с подонком - отворачивает от зрителей камеру со словами «Не стоит вам на это смотреть».

Джокер не отстаёт от коллеги и кое в чём даже его превосходит: в одном выпуске противник Бэтмена позволил себе накричать на художника. Среди фанатов существует интересная теория. Джокер так жесток именно потому, что знает: все его жертвы не существуют в реальном мире и выдуманы с одной-единственной целью - умереть. Более того, именно жестокость делает его интересным для читателя, и это позволяет ему бесконечно продолжать своё существование.

Джокер в играх серии Arkham издевается не сколько над Бэтменом, сколько над игроком

О своей вымышленности в восьмидесятые годы знала и Женщина-Халк. Её постоянные перепалки с автором Джимом Бирном стали одной из фишек серии, а четвёртая стена обрушивалась несколько раз за выпуск. И если в поведении Джокера и Дэдпула винили безумие, то в этом случае всё дело было в облучении радиацией. Впрочем, постоянно выезжать на одной и той же шутке нельзя, и в последние годы Женщина-Халк всё реже и реже вспоминает, что она героиня комиксов.

Женщина-Халк никогда не ладила со своим сценаристом

Порой персонажи, знающие, что они часть истории, могут обращаться к автору или аудитории за помощью. Вспомните любой детский новогодний утренник, на котором Дедушка Мороз просил зрителей дружно позвать Снегурочку или хором крикнуть: «Ёлочка, гори!» В современном театре актёры нередко сидят среди зрителей, клянчат у аудитории деньги или прячутся среди рядов от других персонажей.

Это работает и вне театра. В цикле «Тёмная башня» герои пару раз встречают самого Стивена Кинга, а в ранних выпусках «Фантастической четвёрки» Рид Ричардс и Сью Шторм забегали на огонёк к Стиву Ли и Ларри Либеру. В неожиданном виде помощь из-за четвёртой стены пришла к героям фильма «Монти Пайтон и Священный Грааль». В одной из сцен за героями гоняется ужасный монстр, который внезапно исчезает, потому что художника-аниматора свалил сердечный приступ.

В некоторых произведениях четвёртую стену ломают так часто, что её с тем же успехом можно было и вовсе не возводить. Сюда можно отнести комикс «Скотт Пилигрим», герои которого постоянно ссылаются на предыдущие выпуски, общаются с читателями напрямую и советуют другим персонажам перечитать первый номер.

Макс Пейн тоже догадался, что он персонаж

Знатоки жанра

Героев, которые в курсе, что они вымышлены, не стоить путать с героями, которые догадываются о том, в какого рода историю попали, но считают, что находятся в реальном мире. Вспомним, например, писателя-детективщика Ричарда Касла из одноимённого сериала. Он подходит к каждому делу так, будто преступление произошло на страницах его книг и к нему применимы законы жанра.

Но чаще всего знатоки жанра (genre savvy) появляются в слэшерах и молодёжных ужастиках. Они раньше всех понимают, что попали в переплёт, предупреждают друзей об опасностях и стараются предостеречь от глупостей. Они знают, что нельзя бродить в одиночку, говорить с загадочными незнакомцами, гулять по мрачным аллеям, идти на источник странных звуков и заниматься сексом в заброшенном доме.

К сожалению, всезнайки забывают о другом штампе: умник погибает первым. И правильно делает! Какой смысл следить за историей, персонажи которой уже в самом начале знают, что им грозит? Да они просто сбегут в безопасное место при удобном случае, и никакой истории не получится!

Любой знаток жанра при виде подобного зрелища поймёт, что наткнулся на двух маньяков… и в 99 случаях из 100 будет прав

Во имя деконструкции и интриги знаток жанра обязан умереть либо от самой очевидной опасности, либо от очень изощрённой. В первом случае нам дают понять, что никто не застрахован от ошибки. Если уж главный эксперт сыграл в ящик, другим и подавно не избежать этой участи. Во втором случае сценаристы намекают, что сами штампов не терпят и найдут способ удивить даже самого искушённого зрителя.

Иногда знание жанра может обернуться и против героя. Например, в комедии «Убойные каникулы» (в девичестве «Такер и Дейл против зла») группа подростков принимает главных героев, Такера и Дейла, за маньяков, хотя друзья всего лишь собирались порыбачить. Пытаясь избавиться от них, подростки погибают, а один и вовсе сходит с ума.

«Мы живём в реальном мире!»

Чаще всего четвёртая стена крепка, как форт Нокс. Порой авторы даже специально подчёркивают, что для героев происходящее реально: те вспоминают сцены из любимых фильмов или сериалов, а в ответ звучит что-то вроде: «Да-да, только мы не в кино!»

Иногда, впрочем, с намёком, как в «Кингсмене»: «Тут у нас не такое кино»

Так можно установить в произведении границы реальности. Например, герои считают, что инопланетяне бывают только в фантастике. Ради иронии это должны сказать герои фильма о вторжении инопланетян. Перед самым вторжением.

Примеры из других произведений часто вспоминают, чтобы противопоставить вымысел реальности. Например, когда герои пытаются совершить что-то невозможное, какой-нибудь скептик непременно на это укажет, но к его словам никто не прислушается. Затем всё получается, и скептику остаётся признать свою ошибку. Но иногда оказывается прав и скептик. Тогда сказать «Упс, ошибся!» его оппонент сможет разве что на спиритическом сеансе. Помните парня из «Пипца» который считал, что он супергерой и может летать? Ему уже на том свете объяснили, что он ошибся фильмом Мэтью Вона - это не «Люди Икс: Первый класс».

Синдром восьмиклассника - так называют наивное убеждение, что ты герой, обладающий суперсилами

Ну и нет ничего лучше, чем с помощью такого приёма спародировать или деконструировать жанровый штамп. Взять, например, Озимандию из культового комикса Алана Мура «Хранители» В финале он во всех подобностях рассказывает свой план, но делает это потому, что всё уже осуществлено. Поэтому в конце речи Адриан позволяет себе саркастическое замечание: «Кто я, по-вашему, злодей из комикса?» Да, Адриан, ты именно злодей из комикса, но это не мешает тебе мыслить нестандартно.

Мы здесь стены ломаем!

«Я проиграл? Я не мог проиграть! Сейчас сверюсь со сценарием…» («Робин Гуд: Мужчины в трико«)

Четвёртую стену рушат с разными целями. В классическом театре это делали, чтобы вовлечь зрителей в происходящее, заставить поверить, что их действия могут повлиять на сюжет. В детских спектаклях маленькие зрители предупреждают героев об опасности, подсказывают, куда делись злодеи, и всячески стараются помочь.

В кино же четвёртую стену обычно ломают с противоположной целью - напомнить зрителям, что они всё-таки в кино. Неудивительно, что чаще всего стены разрушают в комедиях или пародиях. Мастер этого дела - режиссёр Мел Брукс. В одной из сцен его картины «Робин Гуд: Мужчины в трико» персонажи сверяются со сценарием, чтобы решить спорный момент. А в «Космических яйцах» Лорд Шлем узнаёт, где искать сбежавших героев, с помощью пиратской видеокассеты с самими «Космическими яйцами«.

Персонажи смотрят фильм, где персонажи смотрят фильм, где персонажи смотрят фильм… а-а-а, Мэл Брукс, прекрати!

Впрочем, снос четвёртой стены подходит и для драматических целей. Каково это - узнать, что тебя на самом деле нет, твоя жизнь выдумана не особо талантливыми сценаристами на потеху публике, а все твои достижения и потери - лишь строчки сценария? Одна мысль об этом пробирает до мурашек, а каково с этим жить? Подобным приёмом любил пользоваться Грант Моррисон в комиксах Animal Man - он подвёл к подобному осознанию почти всех персонажей серии.

Как правило, герои не очень хорошо реагируют на подобные известия. Детектив Джек Слейтер из «Последнего героя боевика» не обрадовался, узнав, что его сын погиб, а его самого преследуют кошмары лишь потому, что сценаристы захотели выдавить из зрителя лишнюю слезу. А герои романа , узнав, что живут в телесериале, лично заявились в реальный мир высказать своим создателям недовольство убогими сюжетами и постоянными смертями.

«Парадокс знаменитости»: в мире «Последнего героя боевика» нет актёра Шварценеггера, поэтому Терминатора сыграл Сталлоне

Некоторые персонажи, узнав о своей нереальности, идут вразнос. Мы уже писали, что Джокер пытается отвечать ожиданиям читателей. А один из персонажей фильма «Забавные игры» Михаэля Ханеке открыто признаётся, что убивает людей только ради собравшейся в зале аудитории. И ведь он прав! Спрос рождает предложение, и многочисленные слэшеры, фильмы ужасов и жестокие злодеи в комиксах по-прежнему живы только потому, что публике это нравится.

Временами герои пытаются бороться за свои права и отказываются делать то, чего от них требует создатель. Иногда это проявление их свободной воли, но если создатели хотят окончательно добить персонажей, то дают понять, что даже мысли о бунте посетили их головы только потому, что так захотел автор. А значит, персонажи остаются его безвольными рабами. Очень жестоко.

Герои «Сверхъестественного» живут в мире, где есть сериал «Сверхъестественное»

* * *

Разрушение четвёртой стены - интересный приём, если использовать его в меру. В противном случае он очень быстро обесценится. Например, если эти строки снова написать от лица Дэдпула, то будет уже не так свежо и неожиданно, как в первый раз…

Да что ты в этом понимаешь! Учись у знатоков жанра!

Помните, ребятки, всё хорошо в меру, и разрушение стенок тоже. Тут главное, чтобы у автора руки росли из того места. Но, если подумать, эти слова можно применить и вообще ко всему в жизни. Правда же? Чмоки!

Зачастую киногероям так тесно внутри экрана, что они начинают общаться со зрителем. Это всегда производит определенный эффект - комичный или жутковатый - главное, чтобы за этим режиссерским приемом стояло что-то большее, нежели банальный выпендреж. Ниже я предлагаю десять лучших, на мой взгляд, примеров из кино и сериалов, когда "четвертая стена" ломается не зря.

10. Сталкер (1979) реж. Андрей Тарковский

Героиня Алисы Фрейндлих, жена Сталкера, поднимает глаза на камеру и говорит: "Вы ведь, наверное, уже поняли? Он же блаженный!.." Выдающийся монолог одной из лучших актрис мирового кино стал украшением финала фильма Тарковского. И, кажется, только так, на прямую обратившись к зрителю через свою героиню, и можно было закончить этот фильм. Андрей Арсеньевич снимал свое кино как исповедь. И раз так, то было необходимо разрушить невидимую стену между автором и зрителем.

9. Большой Лебовски (The Big Lebowski, 1998) реж. Джоэл и Итан Коэны

В финале своего фильма братья Коэны тоже решили обратиться к зрителю. Это не исповедь, как у Тарковского. Совсем другой стиль и жанр. Да и герой, ломающий четвертую стену, просто случайный ковбой в боулинг-баре. Но подобный прием в данном случае абсолютно уместен, он не поражает, не дарит зрителю катарсис, это не какое-то откровение, но киновселенная Коэнов мегаиронична, так почему бы не закончить историю разговором с приятным усатым дядькой в ковбойской шляпе?..

8. Патриот (Patriot, 2017 - ...) сериал

В свежем сериале Стивена Конрада "Патриот" агент ЦРУ на досуге пишет кантри-музыку. В пятой серии он находит себе напарника для дуэта, который, в свою очередь, предлагает потренироваться в съемке для обложки их будущего диска. Недооцененный сериал, но изумительный в своей ироничности и легкости применения разных режиссерских фишек.

7. Бойцовский клуб (Fight Club, 1999) реж. Дэвид Финчер

Культовый фильм, в котором стена между зрителями и героями ломается неоднократно. Кто такой Тайлэр Дерден? Этот вопрос проходит лейтмотивом через все кино. Загадочный персонаж Брэда Питта изначально подается как Гуру Нового Мира. Логично, что в какой-то момент иллюзорный будда, хам, трахарь и террорист начинает нести свою проповедь прямиком к зрителю. Как это часто бывает у режиссера Финчера, даже слом четвертой стены выглядит как произведение видеоарт-искусства.

6. Иван Васильевич меняет профессию (1973) реж. Леонид Гайдай

Шестое место комедии Гайдая может показаться удивительным или даже сомнительным, а между тем - прием с четвертой стеной в этом фильме смотрится не просто органичным, а эталонным для комедийного жанра. Как еще лучше подать сатирический, остросоциальный гэг, как не с подмигиванием зрителям?

5. Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен (1964) реж. Элем Климов

Еще раньше Гайдая с четвертой стеной в СССР развлекался Элем Климов. Первый раз тупенький пионер с сачком в руках задает свой сакраментальный вопрос "А что это вы здесь делаете?" другим детям, ну а в финале уже прямо троллит зрителей, какого черта они еще в зале, когда фильм-то закончился. Классика.

Однако классическая комедия про пионеров не поднялась бы так высоко в данном списке, если бы не вдохновила американца Джона Хьюза на хрестоматийный слом стены в фильме "Выходной день Ферриса Бьюллера" (1986).

В свою очередь сцену с Мэттью Бродериком в халате совсем недавно спародировали в фильме "Дэдпул". Видите, как далеко зашло влияние экспериментов нашего Климова? То-то же!

4. Дэдпул (Deadpool, 2016) реж. Тим Миллер

Комикс-трэш-панк-шедевр Миллера нет смысла цитировать одним фрагментом (но он все-таки есть чуть ниже, для соблюдения общего стиля статьи). Кто не видел, тому бесполезно объяснять, как глубоко в стилистику "Дэдпула" проникла концепция слома четвертой стены. Здесь напрашивается грязная шутка про "глубоко", так что мы лучше перейдем к тройке лидеров списка.

3. Энни Холл (Annie Hall, 1977) реж. Вуди Аллен

В одном из лучших своих фильмов Вуди Аллен несколько раз обращается к зрителям в самый неожиданный момент. Собственно говоря, картина начинается с прямого представления фильма, где Вуди рассказывает в камеру анекдот. Дальше интереснее. За обедом с родителями герой Аллена фейспалмит в сторону зрителей, потом уже в ходе спора с подругой герой Аллена аргументирует свою позицию зрителям, мол, вы же слышали - она сказала так-то, я не перепутал? Но хрестоматийным примером является, конечно, сцена в очереди.

2. Карточный домик (House of Cards, 2013 - ...) сериал

Опыты общения Кевина Спейси и его героя - Фрэнка Андервуда - со зрителями, собственно, и породили разговоры в широком кругу зрителей о "четвертой стене". Популярность сериала "Карточный домик" сделала данный режиссерский прием узнаваемым, а для многих прямое обращение героя в камеру стало даже откровением. Среди огромной массы примеров я бы выделил самый эмоциональный.

1. Забавные игры (Funny Games, 1997 и 2007) реж. Михаэль Ханеке

Можно до бесконечности спорить насчет первого места, но для меня по части новаторства и манипуляции зрительским вниманием лучшим из лучших является опыт режиссер Михаэля Ханеке. В его двух фильмах-близнецах - оригинале и ремейке - миловидные убийцы, мажорные исчадия ада издеваются над буржуазной семьей. Однако уровень киношедевра эта история достигает в тот момент, когда автор начинает издеваться над зрителями и их верой, что добро все же-таки восторжествует. В первом случае убийца просто спрашивает у зрителя: на кого вы поставите в этой смертельной игре?.. В предложенном отрывке это в самом финале.

Та же сцена в австрийском оригинале.

В широком смысле четвертая стена - это негласно признаваемая зрителем и исполнителями псевдореалистичность условного игрового действия. Четвертую стену, таким образом, можно считать неотъемлемым компонентом при восприятии едва ли не любого вида искусства с незапамятных времен. Ведь и театр, и литература всегда требовали от аудитории признания, хотя бы временного, действительности воспроизводимых ими событий. Сам термин «четвертая стена» был введен в XVII-XVIII веках драматургами Мольером и Дени Дидро. Так они обозначали в традиционном трехстенном театре воображаемую границу, отделяющую условный мир сцены от реальности.

Попытки разрушения четвертой стены, предпринимавшиеся, чтобы размыть границу между зрителем и автором, действительностью и воображаемым, также делались издревле, - они были и в античном театре, и Шекспиром - но наиболее серьезно и системно к этому вопросу подошел Бертольд Брехт. Его «эпический театр» подчеркнуто условен, а взаимодействие актера и зрителя стало обычным делом, то есть разрушение четвертой стены превратилось в один из принципов постановки.

«Прибытие поезда» (Братья Люмьер, 1896)

Однако в том и состоит отличие театра от кино, что если в первом четвертая стена - условность, то во втором - факт. Реальность и кино отделены друг от друга абсолютно материальным экраном, а значит, и разрушить четвертую стену здесь сложнее. Точнее, это можно сделать лишь на символическом уровне. Тут на помощь приходит природное жизнеподобие кино - зритель склонен принимать события на экране за действительность в гораздо большей степени, чем в театре. Не случайно, что и самый первый пример слома четвертой стены в кино мы обнаруживаем уже в одном из первых фильмов - в «Прибытии поезда» братьев Люмьер. Благодаря созданному ощущению пространства и показанному движению в перспективе - поезд, появляясь издалека, проходит через весь экран на первый план и уходит за кадр - публика пугалась и бросалась врассыпную. Методы разрушения четвертой стены в кино с тех пор, конечно, изменились, да и зритель стал, мягко говоря, искушеннее. Рассмотрим основные разновидности приема и цели, которых авторы с его помощью добиваются.

Как разрушить четвертую стену в кино?

Обращение героя к зрителю

Самый распространенный способ. Впервые использовался в классическом вестерне Эдвина Портера «Большое ограбление поезда», в финале которого главарь банды направлял револьвер на камеру и несколько раз спускал курок, чем вызывал ужас в зале - зритель того времени воспринимал неожиданное действие героя как реальное нападение.

Впрочем, чаще всего экранный персонаж обращается к аудитории не с действием, а со словом. Он может комментировать сюжет, вступать с публикой в диалог, сообщать дополнительную информацию, чаще всего о себе и других героях, обращать наше внимание на какие-то вещи, подчеркивая их важность, размышлять о смысле жизни или откалывать шуточки, чтобы оживить атмосферу.

Делать это может конферансье, не принимающий участия в истории, как в диснеевской «Фантазии» или в «Черной субботе», или активный герой сюжета, как в «Энни Холл», «Выходном дне Ферриса Бьюллера», «Бойцовском клубе», «Амели», «Поцелуе навылет», «Дэдпуле» или в «Карточном домике». Герои этих картин находятся в постоянном общении с аудиторией, что способствует вовлечению зрителя и установлению доверительных отношений с авторами - нам как бы говорят: «Мы такие же, как ты, у нас вот такие мысли и вот такие проблемы, знакомо, не правда ли?»

Взгляд на зрителя

Иногда актер, обращаясь к зрителю, и вовсе обходится без слов и действий, а лишь устремляет к нам пронзительный взгляд. Такой способ разрушения четвертой стены стал расхожим штампом в «серьёзном» кино. Он часто используется в наиболее драматичных моментах, придавая действию особенно сильное эмоциональное звучание. Вспомним кульминационные сцены «Дороги» Феллини, Климова, финальные кадры «400 ударов» Трюффо или недавнего Иньярриту. Подобный зрительный контакт усиливает эффект сопричастности переживаниям героя в момент его эмоционального обнажения.

В зависимости от контекста тот же подход может восприниматься и иначе. Например, в «Заводном апельсине» Кубрика или «Забавных играх» Ханеке, где герои взглядом приглашают публику принять участие в довольно жутком действии. Особенно примечательны в этом плане «Забавные игры», фильм, исследующий границы между экранным и реальным насилием. В начале и конце один из маньяков подмигивает в камеру, намекая то ли на то, что зритель может стать следующей жертвой, то ли на то, что, наблюдая за проделками антигероев, аудитория становится не просто свидетельницей, а соучастницей преступлений.

Наконец, обращение к публике второстепенных персонажей придает игровому кино ощущение документалистики, при съемках которой в камеру часто заглядывают случайные прохожие. Таким методом работал Алексей Герман, в картинах которого частенько неожиданно появляются и так же исчезают эпизодические герои, которые то что-то бормочут в камеру, то смотрят прямо на зрителя, то тычут в него пальцами. С учетом умения Германа найти колоритных людей для таких случаев, эффект присутствия окрашивается в гротескные тона.

Псевдоразрушение четвертой стены

Разновидность слома четвертой стены, когда герой вроде бы тоже обращается в зал, но, как мы вскоре понимаем из контекста, он говорит не со зрителем, а с другим героем. Так авторы добиваются, с одной стороны, дезориентации аудитории, а с другой - помещают в пространство фильма, делая её своеобразной посредницей между общающимися персонажами. Принципиально и постоянно этот прием использует французский экспериментатор Эжен Грин.

Зрелищный эффект

Учитывая, как на заре кинематографа на публику воздействовали вышеупомянутые «Прибытие поезда» и «Большое ограбление», не удивительно, что разрушение четвертой стены стало распространенным инструментом боевиков и просто зрелищного кинематографа (вспомним Кэмерона или Земекиса). Режиссеры любят что-нибудь запустить в сторону камеры – пули, оружие, обломки, обрушивают на нас здания, наезжают машинами и т.д. Прием стал особенно востребован с популяризацией 3D-технологий, позволяющих усилить эффект присутствия и, соответственно, сделать аудиторию более отзывчивой. Главное тут, пожалуй, неожиданность, чтобы зритель не успел вспомнить, что это всего лишь кино, и проявил естественную реакцию на вдруг свалившийся ему на голову предмет.

Отказ от условности

Ещё один способ разрушения четвертой стены связан с открытым выходом героев за пределы условного пространства. Проще всего это обозначить обращением героя к съемочной группе, когда в кадре неожиданно появляются камеры, микрофоны, режиссер в кресле и так далее. Такой подход (фильм в фильме) обычно используется для комического эффекта (фильмы Монти Пайтон) или для демонстрации рефлексии авторов по отношению к своему творчеству (фильмы Феллини и Годара).

Особенно популярен прием в анимации, герои которой порой словно бы не желают мириться со своей нереальностью и всячески пробуют доказать, что они живые. На этом построен сюжет «Кто подставил кролика Роджера» .

Отказ от четвертой стены

Вероятно, самый радикальный способ разрушения. В этом случае авторы делают вид, что стены просто не существует. Соответственно, условность не подразумевается, а действие выдается за реальное. Цель очевидна - убедить аудиторию в подлинности происходящего и тем самым усилить эмоциональное воздействие. Пионером такого подхода стало радио - знаменитая постановка «Войны миров» в 1938 году, стилизованная под репортаж о вторжении инопланетян и вызвавшая массовую панику в США.

В кино прием обрел популярность в 1990-2000-е годы в формате поджанра мокьюментари, названного «найденной пленкой». Тогда один за другим стали выходить фильмы, якобы снятые на любительские камеры обычными людьми, ставшими свидетелями необычных событий. Формат лучше всего сросся с хоррором («Ведьма из Блэр») и фантастикой («Монстро»). В России, что характерно, - с комедией («Горько!»).

Субъективная камера

Сцена из фильма «Хардкор» (Илья Найшуллер, 2016)

Ещё один вариант отказа от четвертой стены - , когда зритель видит происходящее глазами одного из героев, тем самым становясь участником действия и отказываясь от дистанции между экранными событиями и реальностью. Прием имеет длинную историю и применялся во многих картинах разных режиссеров (от «Наполеона» до Doom и от Хичкока до ), однако в итоге его потенциал куда полнее раскрылся в компьютерных играх. Расширить возможности субъективной камеры в кино, вероятно, удастся благодаря появлению мобильных цифровых устройств. Насколько силен этот эффект, можно оценить на примере сериала «Моими глазами» или боевика «Хардкор», отечественных проектов, которые впервые в истории полностью отданы субъективной камере.

Интерактивное кино

Отрывок из фильма «Киноавтомат» (Радуз Чинчер, 1967)

Экспериментальный способ – буквальное вовлечение зрителя в экранное действие. Один из первых примеров интерактивного фильма - «Киноавтомат» 1967 года. Тогда публике во время сеанса несколько раз предлагалось с помощью специальных пультов проголосовать за выбор дальнейшего развития сюжета. Прием не получил большого распространения в кино, но, по сути, заложил основу компьютерных игр, где действие зависит от решений игрока.

) главный герой делится своими сокровенными мыслями, обращаясь к зрителям).

Возможность «ломки четвёртой стены» позволяет зрителю глубже погрузиться в вымышленный мир действа, поверить, что всё происходящее - это реальные события .

Критики использования данного приема в кино же считают, что само обращение героев к зрителям ненормально для данного жанра, что он разрушает «визуальную иллюзию» кино.

«Ломка четвертой стены»

Художественная литература

Используя данный прием, авторы заставляют своих персонажей обращаться к читателям напрямую или же делать лирические отступления . Например, в романе Джаспера Ффорде «Четвертый медведь» герои обсуждают плохую шутку, написанную автором: «Не верится, что это сходит ему с рук». Еще одной формой подобной техники являются романы, написанные от первого лица, где рассказчик обращается к читателю напрямую. Подобные примеры можно найти у Шарлотты Бронте в её романе «Джейн Эйр », в книге Лемони Сникета «33 несчастья ». Благодаря повествованию от первого лица, мысли героя становятся доступны читателям, что позволяет автору выражать внутренние рассуждения и чувства рассказчика, а также самонаблюдения героев.

Театр

«Ломка четвертой стены» в театре связана с традиционными репликами апарт , направленными в публику в театральной постановке. Данный прием активно применялся Шекспиром. . Например, комедия «Сон в летнюю ночь » . заканчивается словами:

Кинематограф

Одним из первых случаев применения данной техники в кино стал фильм братьев Маркс «Воры и охотники» (1930), в котором Граучо обрывает диалог и делится своими мыслями со зрителями, подойдя к камере. С тех пор режиссёры все чаще и чаще пытаются сломать «четвертую стену», обращая своих героев напрямую к зрителям репликами или же простым взглядом в камеру. Более поздним примером является фильм «Бойцовский клуб ». Возвращаясь в конце ленты к первой сцене, голос за кадром вместо «Я не могу ни о чем думать» произносит «Я все еще не могу ни о чем думать». Затем же следует саркастическая ремарка «А, ретроспективный юмор».

Удивительного эффекта присутствия, который не позволяет зрителям оторвать взгляд от экрана, добился Алексей Герман в своей киноленте «Трудно быть богом» , меняя первый план со вторым, добавляя посторонние звуки. Снимая главных героев на втором плане, в темном углу, режиссёр создает впечатление, будто зритель сам наблюдает за ними из другого конца комнаты.

Классическим примером «ломки четвертой стены» стал фильм Вуди Аллена «Энни Холл », герои которого то и дело обращаются к своим воспоминаниям. Интересна и сцена, в которой главный персонаж Сингер, не стерпев неверную цитату известного философа Маршалла Маклюэна, выводит в кадр самого Маршалла Маклюэна , который с удовольствием поправляет персонажа.

Известный комедийный фильм Терри Гиллиама «Монти Пайтон и Священный Грааль » пронизан использованием данного приема, что, в данном случае, направлено на усиление комичности.

Также данный приём регулярно используется героем комиксов Дэдпулом .

Телевидение

Исследование, проведенное в США в конце 20 века, показало, что комедийные телешоу, в которых применяется эффект «ломки четвертой стены», намного больше нравятся зрителям, чем их традиционные аналоги. Авторы исследования пришли к выводу, что аудитория любит чувствовать себя частью медиа, а чувство вовлеченности в происходящее при обращении к аудитории возрастает.

Создатели британского комедийного сериала «Летающий цирк Монти Пайтона » не раз прибегали к приему «ломки четвертой стены» , например:

• Группа персонажей, потерянных в джунглях, осознают, что они спасены, заметив камеры операторов.
• Члены Испанской Инквизиции торопятся, так как начались титры, и серия подходит к концу.
• Персонажи сверяются со сценарием, потому что не помнят, что должно произойти в следующей сцене.
• Комментарий персонажа «Это конец сезона, они могли бы придумать что-нибудь более смешное!».

В современном телевидении также нередко используется прием «ломки четвертой стены». Ярким примером является сериал «Карточный домик », в котором общение главного героя Фрэнка Андервуда со зрителями стало неотъемлемой частью повествования. Герой объясняет зрителю свои поступки, посвящая его в свои планы, и даже, кажется, испытывает эмоции по отношению к аудитории. Так, в одном из эпизодов расстроенный Андервуд обращается в камеру: «А ты на что уставился?». Это создает связь между персонажем и зрителем, заставляющую его переживать за судьбу героя.

Создатели британского сериала «Шерлок » также дали понять, что интересуются своей аудиторией, показав довольно интересным способом связь персонажей и реального мира. Так, после прыжка Шерлока, роль которого исполнил Бенедикт Камбербэтч , с крыши здания, фанаты сериала строили разные догадки насчет того, как герой мог выжить. Будто перенеся поклонников в сюжет сериала, его создатели ввели в сюжет фан-клуб Шерлока (являющийся прямым отражением реальных фанатов сериала), участники которого давали свои версии, как детектив мог выжить. Многие из версий и были взяты из обсуждений реального фан-клуба сериала. Более того, показывая как интернет-пространство может соединять реальное и вымышленное, создатели сериала воссоздали тот самый интернет-блог доктора Ватсона, который сделал аудиторию сериала и его персонажей еще ближе.

Использование «ломки четвертой стены» можно увидеть в таких телесериалах, как «Сообщество », «Студия 30 », «Симпсоны », «Сверхъестественное », «Офис », «Замедленное развитие » и др.

«Пятая стена»

Термин «пятая стена» был введён в употребление позднее, и означает невидимую стену между критиками (читателями) и вымышленным миром . Также может иметься в виду стена между самими зрителями во время просмотра.

Проблеме «ломки пятой стены» были посвящены несколько семинаров в театре «Глобус » в 2004 году .

Также «пятой стеной» называют телевизор, так как он позволяет видеть мир за пределами четырёх стен комнаты ; и экран, на который проецируются образы в «театре теней» .

Напишите отзыв о статье "Четвёртая стена"

Примечания

Ссылки

• Статья В. Шпакова о театре Владимира Малышицкого. «Нева» № 9 за 2004 год . Проверено 18-05-2010
• (англ.) на сайте artandpopularculture.com

Отрывок, характеризующий Четвёртая стена

– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.

Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  Действие актёра, обращающегося непосредственно к зрителю со сцены или с экрана, называется «ломка четвёртой стены» . Данная техника особенно распространена в комедиях и мультфильмах, однако также используется и в серьёзных, драматических произведениях (например, в экспериментальной пьесе Юджина О’Нила «Странная интерлюдия » () главный герой делится своими сокровенными мыслями, обращаясь к зрителям).

  Считается, что техника «ломки четвёртой стены» позволяет зрителю глубже погрузиться в вымышленный мир действа, поверить, что всё происходящее - это реальные события .

  Художественная литература

  Используя данный прием, авторы заставляют своих персонажей обращаться к читателям напрямую или же делать лирические отступления . Например, в романе Джаспера Ффорде «Четвёртый медведь» герои обсуждают плохую шутку, написанную автором: «Не верится, что это сходит ему с рук». Еще одной формой подобной техники являются романы, написанные от первого лица, где рассказчик обращается к читателю напрямую. Подобные примеры можно найти у Шарлотты Бронте в её романе «Джейн Эйр », в книге Лемони Сникета «33 несчастья ». Благодаря повествованию от первого лица, мысли героя становятся доступны читателям, что позволяет автору выражать внутренние рассуждения и чувства рассказчика, а также самонаблюдения героев.

  Театр

  «Ломка четвёртой стены» в театре связана с традиционными репликами апарт , направленными в публику в театральной постановке. Такая техника широко использовалась в античном театре, также активно к разрушению четвёртой стены прибегал в своих пьесах Шекспир . . Например, комедия «Сон в летнюю ночь » заканчивается словами:

  Кинематограф

  Одним из первых случаев применения данной техники в кино стал фильм братьев Маркс «Воры и охотники» (1930), в котором Граучо обрывает диалог и делится своими мыслями со зрителями, подойдя к камере. С тех пор режиссёры все чаще и чаще «ломают четвёртую стену», обращая своих героев напрямую к зрителям репликами или же простым взглядом в камеру. Также встречается у Жана-Люка Годара , например в фильме «На последнем дыхании ». Более поздним примером является фильм «Бойцовский клуб ». Возвращаясь в конце ленты к первой сцене, голос за кадром вместо «Я не могу ни о чем думать» произносит «Я все еще не могу ни о чем думать». Затем же следует саркастическая ремарка «А, ретроспективный юмор».

  Классическим примером «ломки четвёртой стены» стал фильм Вуди Аллена «Энни Холл », герои которого то и дело обращаются к своим воспоминаниям. Примечательна сцена, в которой главный персонаж Сингер, не стерпев неверную цитату известного философа Маршалла Маклюэна, выводит в кадр самого Маршалла Маклюэна , который с удовольствием поправляет персонажа.

  Известный комедийный фильм Терри Гиллиама и Терри Джонса «Монти Пайтон и Священный Грааль » пронизан использованием данного приёма, что, в данном случае, направлено на усиление комичности.

  Критики же использования данной техники в кино же считают, что само обращение героев к зрителям ненормально для данного жанра, что он разрушает «визуальную иллюзию» кино.

  Телевидение

  Исследование, проведенное в США в конце 20 века, показало, что комедийные телешоу, в которых применяется эффект «ломки четвертой стены», намного больше нравятся зрителям, чем их традиционные аналоги. Авторы исследования пришли к выводу, что аудитория любит чувствовать себя частью медиа, а чувство вовлеченности в происходящее при обращении к аудитории возрастает.

  Создатели британского комедийного сериала «Летающий цирк Монти Пайтона » не раз прибегали к приему «ломки четвертой стены» , например:

  • Группа персонажей, потерянных в джунглях, осознают, что они спасены, заметив камеры операторов.
  • Члены Испанской Инквизиции торопятся, так как начались титры, и серия подходит к концу.
  • Персонажи сверяются со сценарием, потому что не помнят, что должно произойти в следующей сцене.
  • Комментарий персонажа «Это конец сезона, они могли бы придумать что-нибудь более смешное!».

  В современном телевидении также нередко используется прием «ломки четвертой стены». Ярким примером является сериал «Карточный домик », в котором общение главного героя Фрэнка Андервуда со зрителями стало неотъемлемой частью повествования. Герой объясняет зрителю свои поступки, посвящая его в свои планы, и даже, кажется, испытывает эмоции по отношению к аудитории. Так, в одном из эпизодов расстроенный Андервуд обращается в камеру: «А ты на что уставился?». Это создает связь между персонажем и зрителем, заставляющую его переживать за судьбу героя.

  Создатели британского сериала «Шерлок » также дали понять, что интересуются своей аудиторией, показав довольно интересным способом связь персонажей и реального мира. Так, после прыжка Шерлока, роль которого исполнил Бенедикт Камбербэтч , с крыши здания, фанаты сериала строили разные догадки насчет того, как герой мог выжить. Будто перенеся поклонников в сюжет сериала, его создатели ввели в сюжет фан-клуб Шерлока (являющийся прямым отражением реальных фанатов сериала), участники которого давали свои версии, как детектив мог выжить. Многие из версий и были взяты из обсуждений реального фан-клуба сериала. Более того, показывая как интернет-пространство может соединять реальное и вымышленное, создатели сериала воссоздали тот самый интернет-блог доктора Ватсона, который сделал аудиторию сериала и его персонажей еще ближе.

  Использование «ломки четвертой стены» можно увидеть в таких телесериалах, как «Сообщество », «Студия 30 », «Симпсоны », «Сверхъестественное », «Офис », «Замедленное развитие » и др.

  Мультипликация

  Техника разрушения четвёртой стены активно используется в анимации . Так, герои короткометражных мультипликационных фильмов Warner Bros. Багз Банни и Даффи Дак систематически ломают четвёртую стену, обращаясь к зрителям, а в некоторых фильмах мультипликационная природа историй подчёркивается и обыгрывается через взаимодействие персонажей с художником-мультипликатором или через реплики, обращённые к сценаристу. Во многих мультфильмах Текса Эйвери («The Early Bird Dood It! », «Who Killed Who? », «King-Size Canary » и др.) четвёртая стена разрушается путём прямых обращений персонажа к зрителю (в вербальной форме, а зачастую при помощи табличек с написанными на них репликами), а также выходом героев за пределы анимационного кадра.

  Компьютерные игры

  Сама по себе интерактивная природа видеоигр подразумевает активное вовлечение игрока в действие и видеоигры часто обращаются к игроку (с предложением ввести имя персонажа, название населённого пункта и т.п.; с просьбой нажать определённую кнопку на клавиатуре или джойстике). Однако эти операции не являются разрушением четвёртой стены до тех пор, пока персонажи игры не начинают обращаться к игроку напрямую или не проявляют осознания того, что они находятся в игре.

  Данный приём активно используется играх от Blizzard Entertainment . Так, в «The Lost Vikings » главные герои начинают шутить и обращаться к игроку при его бездействии, один из героев делится с друзьями: «Мне кажется, что на меня кто-то постоянно смотрит. Вон оттуда, из-за стекла…», в ответ на что другой замечает: «А мне кажется, будто кто-то посторонний управляет каждым моим движением»). В Warcraft II , Warcraft III , Starcraft , Starcraft II , Heroes of the Storm , при многократном щёлканьи мышью по боевой единице или герое, они начинают выражать недовольство игроком и отпускают комментарии в его адрес.

  Приём ломки четвёртой стены периодически используется в серии Metal Gear : персонажи обращаются напрямую к игроку, упрекая его за то, что у него ушло слишком много времени на прохождение уровня, или за плохую игру; советуя выключить консоль (эта фраза произносится Полковником и Биг Боссом , в обоих случаях ситуация является отсылкой к первой игре серии), суперзлодей Psycho Mantis вынуждает игрока переключить джойстик во 2-й порт, т.к. игра постоянно посылает на контроллер команду, активирующую вибрацию, и управление становится затруднённым, и т.д.

  Комиксы

  Техника ломки четвёртой стены регулярно используется героем комиксов Marvel Дэдпулом (в частности, он отдаёт себе отчет в том, что он нарисованный герой и его действия являются выдуманной историей).

  Также «пятой стеной» называют телевизор, так как он позволяет видеть мир за пределами четырёх стен комнаты ; и экран, на который проецируются образы в «театре теней» .

  Примечания

  1. Bell, Elizabeth S. (2008), Theories of Performance , Los Angeles: Sage, с. 303, ISBN 9781412926379 .
  2. Wallis, Mick & Shepherd, Simon (1998), Studying plays , London: Arnold, с. 214, ISBN 0340731567 .
  3. «The Fourth Wall and the Third Space» by John Stevenson, creator or Playback Theatre.
  4. Четыре причины разрушить «четвертую стену».
  5. Abelman, Robert (1998), Reaching a critical mass: a critical analysis of television entertainment , Mahwah, N.J.: L. Erlbaum Associates, с. 8–11, ISBN 0805821996 .
  6. Jasper Fforde. The Fourth Bear: a Nursery Crime. - Penguin Books, 2007. - 378 p.
  7. Salingar, Leo (1972). Shakespeare and the Traditions of Comedy. Cambridge: Cambridge University Press.
  8. перевод М. Л. Лозинского
  9. Martin A. Gardner. The Marx Brothers as Social Critics: Satire and Comic Nihilism in Their Films. - McFarland, 2009. - p. 5.
  10. Fight Club to Ferris Bueller: 13 films and TV shows that break the Fourth Wall Christopher Hooton
  11. vvord.ru сценарий фильма «Бойцовский клуб»
  12. Искусство нуждается в свидетелях В. Баева
  13. Funny Games 4th Wall Scene на