У каждой конфессии в мире есть предводитель, например, глава Православной Церкви – это Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Но помимо него церковь имеет и другую структуру руководства.

Кто глава Русской Православной Церкви

Патриарх Кирилл – это руководитель РПЦ.

Глава РПЦ Патриарх Кирилл

Он руководит церковной жизнью страны, а также Патриарх — начальник Троице-Сергиевой лавры и еще нескольких обителей.

Какова иерархия РПЦ среди священнослужителей

На самом деле церковь имеет довольно сложную структуру и иерархию. Каждый священнослужитель выполняет свою роль и занимает предписанное ему место в этой системе.

Схема православной церкви имеет три уровня, которые были созданы еще в самом начале зарождения христианской религии. Все служители делятся на такие категории:

1. Диаконы.
2. Священники.
3. Епископы.

Помимо этого, они поделены на «черное» и «белое» духовенство. К «черному» относятся монахи, а к «белому» мирские священнослужители.

Структура РПЦ — схема и описание

В ввиду некоторой сложности церковной структуры, ее стоит рассмотреть более детально, для глубокого понимания алгоритмов работы священников.

Звания епископов

К ним относятся:

1. Патриарх: пожизненное главное звание предводителя РПЦ, на данный момент на Руси это Кирилл.
2. Викарий: правая рука епископа, его заместитель, но он не имеет своей епархии и не может управлять епархией архиерея.
3. Митрополит: наместник, руководящий митрополиями, в том числе и за пределами Российской Федерации.
4. Архиепископ: звание старшего епископа, считается почетным титулом.
5. Епископ: третья ступень священства в православной иерархии, часто имеет звание архиерея, управляет епархией и назначается Священным синодом.

Звания иереев

Иереи делятся на «черных» и «белых».

Рассмотрим «черное» духовенство:

1. Иеромонах: монах-священнослужитель, к нему принято обращаться словами: «Ваше Преподобие».
2. Игумен: руководитель (настоятель) монастыря. До 2011 в России это звание являлось почетным и не обязательно соответствовало посту начальника какой-либо обители.
3. Архимандрит: наивысшее звание для священнослужителя, принявшего монашеский постриг. Часто является настоятелем крупных монашеских обителей.

К «белым» чинам относят:

1. Протопресвитер: высший чин РПЦ в его «белой» части. Дается как награда за особую выслугу в некоторых случаях и только по просьбе Священного синода.
2. Протоиерей: старший священник, также может использоваться формулировка: старший иерей. Чаще всего протоиерей осуществляет руководство каким-либо храмом. Получить такую должность можно не ранее пяти лет верной службы по получении наперстного креста и не раньше десяти лет после хиротонии.
3. Иерей: младший чин священнослужителей. Священник может быть женат. К такому человеку принято обращаться так: «Батюшка» или «Отец, …», где после отца идет имя священника.

Звания диаконов

Далее следует ступень диаконов, они тоже делятся на «черное» и «белое» духовенство.

Список «Черного» духовенства:

1. Архидиакон: старший чин среди диаконов в монашеской обители. Его дают за особые заслуги и выслугу.
2. Иеродиакон: священник-монах любого монастыря. Стать иеродиаконом можно после таинства хиротонии и пострига в монахи.

«Белое»:

1. Протодиакон: основной епархиальный диакон, к нему, как и к архидиакону, принято обращаться со словами: «Ваше высокоблаговестие».
2. Диакон: священник, который стоит на самой начальной ступени иерархии РПЦ. Это помощники для остальных, более высоких рангов священнослужителей.

Заключение

РПЦ имеет одновременно сложную, но логичную организацию. Следует понимать основное правило: её устройство таково, что из «белого» духовенства невозможно попасть в «черное» без монашеского пострига, а также невозможно не будучи монахом занять многие высокие посты в иерархии православной церкви.

Поток эмигрантов из России не иссякает уже более четверти века. Едут в основном ученые и предприниматели. Однако среди ищущих новой жизни на Западе все чаще можно встретить тех, о ком в обществе сложились самые почтенные и патриотические мифы - священников Русской православной церкви. «Лента.ру» побеседовала с тремя представителями духовной эмиграции, пытаясь ответить на вопрос, случайное это явление или у сегодняшней «утечки попов» есть общая причинная канва. Все герои согласились на разговор лишь при условии, что их имена будут изменены. Это интервью мы включили в число лучших публикаций 2015 года. Другие лучшие материалы можно посмотреть пройдя по .

***

Отец Андрей Марков живет в США уже два года. Уехал с женой и четырьмя детьми. Трое уже взрослые люди, а младший - инвалид с синдромом Дауна. Андрей принял сан в 1992 году, на заре того, что сейчас - то с пафосом, то с иронией - называют «духовно-нравственным возрождением» России.

«Лента.ру»: Что это было за время для вас?

Андрей Марков : Время больших, пусть и наивных надежд. И вполне реальных возможностей. Церковная вертикаль тогда еще не окрепла, и среди духовенства было очень много замечательных, талантливых людей. Трудности были, но они казались временными. Я тогда начал свое служение в деревне под Муромом, а затем перебрался поближе к дому, в Москву. В середине 1990-х у священника было очень много работы - люди массово приходили в церковь. У меня уже родились трое детей, но времени на семью едва хватало. В 1996 году появился четвертый ребенок - Боря. Вскоре у него обнаружили синдром Дауна, и это изменило все.

Проблемы на службе?

Да, именно в тот самый период. Забота о Боре требовала много времени, душевных и физических сил. От церковного начальства я не раз слышал и за спиной, и даже в лицо фразы вроде «не надо было рожать, а теперь это твои проблемы». В конце концов я попросил два-три месяца отпуска за свой счет. Отпуск дали, но потом позвонили и сказали, что моя ставка сокращена. Шел 2001 год. После этого постоянного места служения у меня не было.

Как-то это не по-христиански получается.

Понимаете, это особенность отношения к духовенству в России. У нас поп не имеет права на слабость. Церковному начальству не нужны слабые звенья. Но дело тут не только в начальстве. Прихожане тоже зачастую отказываются понимать, что у священника могут быть проблемы с женой, с детьми, может просто накопиться усталость. Это ведет к тому, что священник, совершенно выгорев, деградировав в качестве пастыря, продолжает носить маску, как актер. А люди копируют эту игру. Роботы делают роботов.

Отъезд за границу стал для вас спасением?

Я понял, что РПЦ таким, как я есть, я просто не нужен. Тут нужны триумфаторы или люди, их изображающие. Кого я хотел спасти - так это Борю. Мне рассказывали, что в США есть эффективные программы помощи людям с синдромом Дауна. Когда я переехал в США, я убедился, что это правда. И, что еще важнее, в Америке отношение к больным людям и их родным гораздо позитивнее. И Боре, и нам, его семье, тут стало намного легче.

То есть по дому вы не скучаете?

И да, и нет. С одной стороны, все мои близкие живут в Америке. Многие друзья переехали или собираются переехать сюда. Но сам я хочу дожить до того момента, когда в нашей церкви что-то изменится и я смогу вернуться, чтобы служить Богу и людям дома. Теперь у меня есть опыт, знание того, как работать с проблемными детьми, мне бы хотелось применить это на родине. Я мечтаю иметь в России приход с домом-приютом для детей с синдромом Дауна и подобными заболеваниями.

Что же этому мешает?

У меня были знакомые священники, которые смогли организовать нечто подобное. Например, покойный отец Павел Адельгейм выстроил при своей церкви приют для детей с ментальными проблемами. Он был закрыт, когда у отца Павла этот приход забрали. Понимаете, в нашей церкви священник просто не может оперировать словом «будущее». В любую секунду, в любой момент тебя могут снять, перевести в другое место или просто выгнать, одним движением разрушая то, что было создано годами кропотливой работы, ломая все человеческие связи.

Чего ждут от священника люди?

Ждут способности действовать самостоятельно, творчески. Выстраивать отношения с людьми, помогать им. Но это возможно только при личном контакте. А какой контакт может быть, когда от тебя требуют лишь победных реляций, а при малейшей слабости перебрасывают с места на место или вообще сдают в утиль? Поэтому священники у нас теряют всяческую инициативу, уходят в себя, становятся инфантильными. Зачем что-то придумывать, что-то начинать, если завершить все равно не дадут? Зачем сближаться с людьми, если завтра с ними придется распрощаться? И сам горя хлебнешь, и людей подставишь или, того хуже, от веры оттолкнешь. Вот и получается, что все лишь имитируют какую-то церковную жизнь. А что из этого выходит в нашей стране - сами видите. Вечно обманывать нельзя ни народ, ни самих себя.

***

Церковная карьера отца Григория Рязанова сложилась куда успешнее. Ему нет и 30, но благодаря хорошему образованию (он окончил МГУ) у Григория прочное положение в церковной структуре. Служит в историческом храме одного из областных центров европейской части России, одновременно возглавляя миссионерский отдел епархии. Хорошая квартира в центре города, недешевый автомобиль. Но сейчас он тоже собирает документы на выезд за границу.

«Лента.ру»: Ваша церковная карьера всегда была столь блестящей?

Григорий Рязанов : И да, и нет. Строго говоря, вершины своей священнической карьеры я достиг при прошлом епископе. Это особенность нашей церковной системы: меняется начальник - меняется все. Я сохранил свое положение в основном потому, что начальство ценит тот факт, что я, окончив МГУ, вернулся в провинцию и занялся не бизнесом или чем-то иным, а пришел в церковь. Для руководства это вопрос престижа: вот какие у нас служат!

Почему же появилось желание уехать?

Мне кажется, для определенного типа людей такое решение сейчас просто витает в воздухе. Это единственный путь устройства жизни своей и своих детей (у меня их трое). Не только в материальном смысле, но и в духовном, церковном. Что касается лично меня, то это решение пришло извне. В какой-то момент мне предложили, подали идею: а не хотел бы ты послужить еще где-то? Я прежде о таком варианте и не думал. Тем не менее основные мотивы, которыми я руководствуюсь в данный момент, были актуальны для меня и пять, и семь лет назад.

Какие мотивы?

У меня есть стержневое мнение, что для того, чтобы священник и человек себя реализовал, ему нужны две вещи - независимость и среда. Под независимостью я понимаю такое положение дел, когда ты принимаешь решения сам. Но что бы ты ни сделал, исправлять ошибки тоже тебе. Это повышает градус ответственности. В не меньшей мере важна и среда. Говорят, что каков поп, таков и приход, но верно и обратное. Если ты годами служишь среди людей, которым ничего не нужно, кроме набора ритуалов, ты и сам начинаешь этим жить. И если от себя не убежишь, то от подобного общества убежать можно. За границей внутренней свободы все-таки больше. А с этой свободой приходят такие базовые христианские ценности, как ответственность, милосердие, сострадание.

Что страшнее - среда или отсутствие независимости?

Наверное, отсутствие независимости. Священники не уверены не то что в завтрашнем дне, но даже в сегодняшнем вечере. Никакие заслуги, никакой талант не защитят священника от того, что его лишат прихода и отправят куда-то. И тогда все, что он строил годами, - община, какие-то проекты, дела - пойдет прахом, а семья окажется в бедности и неопределенности. Это приводит подчас к тому, что священник начинает ставить целью своей жизни создание некоторого финансового парашюта, который позволит ему и его семье как-то пережить потерю места служения. И дело тут не в алчности людей, а в самой системе. Когда нет никаких гарантий, то вместо того, чтобы заботиться о вверенной тебе пастве, ты начинаешь заботиться о себе. Я понимаю, что рано или поздно и я начну так деградировать. Не хочу для себя такой судьбы.

Есть ли среди ваших знакомых священников те, кто тоже хочет уехать?

Я знаю о людях, которые были бы рады уехать, будь у них возможность. Один из моих друзей-священников сказал мне: «Если сможешь как-то устроиться за границей, перевези меня». Но для большинства коллег священник, уезжающий на ПМЖ за рубеж, - это «предатель в рясе». И дело тут не в каком-то особом патриотизме нашего сословия, а в крайней его инфантильности. Среди духовенства обладание и подчинение - это нечто священное. Абсолютное послушание начальнику - высшая добродетель. Отторжение вызывает не сам факт, что я уезжаю из России, а то, что я принял это решение самостоятельно.

За границей продолжите служение?

Ради этого и еду! Эмиграция, которую я планирую, - это эмиграция не из священства, а во имя священства. Я хочу иметь возможность как можно лучше исполнить свое призвание священника. Это, по большому счету, главная причина. Лучшая, самая комфортная жизнь за границей не стоит для меня ничего, если она не предполагает служение Богу и людям в священном сане. Это служение - смысл всей моей жизни.

***

C отцом Николаем Карпенко удалось связаться не сразу, а от интервью он отказывался до последнего. Николай и в эмиграции продолжает служить в церкви, принадлежащей Московскому патриархату.

«Лента.ру»: Что не сложилось у вас в России?

Николай Карпенко : Я стал батюшкой скорее по стечению обстоятельств. Сам я из неверующей семьи. В начале 1990-х, как многие, стал ходить в церковь. Там меня заметили, предложили «послужить Богу». А дальше - как в истории о «бичах», людях, которых подпоили, отняли документы и забрали в кабалу. Паспорт, конечно, у меня не отбирали. Но я стал как крепостной: жил в деревне, из прихода - ни шагу, даже на пару дней. К родителям и то позволяли съездить не больше нескольких раз в год, а ведь до них было всего полторы сотни километров.

И фоном всего этого - нищета. Приход сельский, денег ни у кого нет. А церковное начальство еще и отчислений требовало. Мы - я, моя супруга и наши пятеро детей - выживали лишь огородом. Но о том, чтобы покинуть место служения и перебраться хотя бы поближе к родителям, не могло быть и речи. Тех, кто пытался, не просто запрещали в священнослужении - на них сливали весь компромат, накопленный в их личном деле. Жалобы, анонимки…

Об эмиграции долго думали?

У меня не было времени думать. Дети, приход, заботы. Но когда родители моей жены - этнической немки - уехали в Германию, эта мысль пришла сама собой. Это же естественно: супруге хотелось к своим папе и маме, моим детям - к бабушке и дедушке. Отношения у нас были хорошие. Но архиерей об этом и слышать не хотел. Говорил, что наш удел - «святая Русь».

Главное, что давило на сердце, - полное отсутствие каких-либо перспектив для детей. У нас на селе даже школы нормальной не было, поликлиники - ничего вообще. А я ни сам отъехать никуда не могу, ни даже денег мало-мальских для них заработать. Это разве отец? В какой-то момент я решил для себя: все, хватит. Я стал буквально осаждать архиерея, пока он не освободил меня от прихода с правом служить, где захочу. Вскоре я уехал к родным в Германию. Чувство было, как будто из тюрьмы вырвался.

По прихожанам не скучали?

На момент отъезда нет. Знаете, нищета и отсутствие малейших перспектив для детей постепенно привели меня в такое состояние, что я ничего не чувствовал, кроме желания сбежать.

Неужели не было ничего интересного в вашем приходе?

Нет, не было. Ведь я жил в глухой провинции, там нищета сплошная. Знаете, я бедность легко переношу. Но нищета - это другое. Она лишает надежды, подавляет, вгоняет в постоянную депрессию. День похож на день, никакого будущего. Ни в чем нет смысла.

Фото: Дмитрий Азаров / «Коммерсантъ»

Вы жалели, что стали священником?

В тот момент да. Мое служение было сопряжено с такими обстоятельствами, что казалось мне тяжким и, главное, бессмысленным бременем. А в Германии ситуация удивительным образом развернулась. Здесь у меня появилась светская работа и я перестал зависеть от церковного начальства в финансовом плане. Более того, я получил возможность служить безо всякой денежной заинтересованности - от души, от сердца. Какая это радость!

Как отнеслись к вашему отъезду ваши коллеги-священники?

Ну многие из них тоже уехали на Запад, нескольким я помог перебраться. А другие… Не знаю. Осуждают меня, наверное, а может, и нет. Мы не поддерживаем отношений, хотя о многих у меня остались добрые воспоминания. Но моя жизнь давно в Германии. Мои дети - немцы.

Сложный вопрос. Я прижился в Германии, но при всем этом я остаюсь русским священником. Одним из многих русских попов, у которых нет будущего в России.

Каждый православный человек встречается с лицами духовенства, которые выступают публично или ведут службу в церкви. При первом взгляде на можно понять, что каждый из них носит какой-то особый чин, ведь не зря же они имеют различия в одежде: разного цвета мантии, головные уборы, у кого-то есть украшения из драгоценных камней, а другие более аскетичны. Но не каждому дано разбираться в чинах. Чтобы узнать основные саны священнослужителей и монахов, рассмотрим чины православной церкви по возрастанию.

Следует сразу сказать, что все чины делятся на две категории:

1. Белое духовенство. К ним относятся служители, которые могут иметь семью, жену и детей.
2. Чёрное духовенство. Это те, кто принял монашество и отказался от мирской жизни.

Белое духовенство

Описание людей, которые служат Церкви и Господу, идет еще из Ветхого Завета. В писании говорится, что до Рождества Христова пророком Моисеем были назначены люди, которые должны были общаться с Богом. Именно с этими людьми связана сегодняшняя иерархия чинов.

Алтарник (послушник)

Этот человек является мирским помощником священнослужителя. В его обязанности входит:

При необходимости послушник может звонить в колокола и читать молитвы, но ему строго возбраняется касаться престола и ходить между алтарем и Царскими вратами. Одежду алтарник носит самую обычную, наверх накидывает стихарь.

Этот человек не возводится в ранг священнослужителей. Он должен читать молитвы и слова из писания, растолковывать их простым людям и объяснять детям основные правила жизни христианина. За особое усердие священнослужитель может посвятить псаломщика в иподиакона. Из церковной одежды ему разрешено носить подрясник и скуфью (бархатную шапочку).

Этот человек также не имеет священного сана. Но может надевать стихарь и орарь. Если архиерей благословит его, то иподиакону можно касаться престола и заходить через Царские врата в алтарь. Чаще всего иподиакон помогает батюшке совершать службу. Он обмывает ему руки во время богослужений, подает необходимые предметы (трикирий, рипиды).

Церковные саны православной церкви

Все перечисленные выше служители церкви не являются церковнослужителями. Это простые мирные люди, которые желают приблизиться к церкви и Господу Богу. На свои должности они принимаются только по благословению батюшки. Рассматривать церковные саны православной церквиначнем с самого низшего.

Положение диакона остается неизменным с древних времен. Он так же, как и раньше, должен помогать в богослужении, но ему запрещено самостоятельно совершать церковную службу и представлять Церковь в обществе. Его главная обязанность - чтение Евангелия. В настоящее время необходимость в услугах диакона отпадает, поэтому их число в церквях неуклонно снижается.

Это самый главный дьякон при соборе или церкви. Раньше этот сан получал протодиакон, который отличался особым рвением к службе. Чтобы определить, что перед вами протодиакон, стоит посмотреть на его облачение. Если на нем надет орарь со словами «Свят! Свят! Свят», значит перед вами именно он. Но в настоящее время этот сан дается только после того, как диакон отслужил в церкви не менее 15–20 лет.

Именно эти люди имеют красивый певческий голос, знают многие псалмы, молитвы, поют на разных церковных богослужениях.

Это слово пришло к нам из греческого языка и в переводе означает «жрец». В православной церкви это наименьший сан священника. Епископ наделяет его следующими полномочиями:

• совершать богослужения и другие таинства;
• нести учение людям;
• проводить причащение.

Иерею запрещено освящать антиминсы и проводить таинство рукоположения священства. Вместо клобука его голова покрыта камилавкой.

Этот сан дается в награду за какие-то заслуги. Протоиерей является самым главным среди иереев и по совместительству настоятелем храма. Во время свершения таинств протоиереи надевают ризу и епитрахиль. В одном богослужебном заведении могут служить сразу несколько протоиереев.

Этот сан дается только патриархом Московским и всея Руси в награду за самые добрые и полезные дела, которые совершил человек в пользу Русской православной церкви. Это высший сан в белом духовенстве. Заслужить чин выше уже не получится, так как далее идут чины, которым запрещено создавать семью.

Тем не менее многие, чтобы получить повышение, бросают мирскую жизнь, семью, детей и навсегда уходят в монашескую жизнь. В таких семьях супруга чаще всего поддерживает мужа и так же отправляется в монастырь, чтобы принять монашеский обет.

Черное духовенство

К нему относятся только те, кто принял монашеский постриг. Эта иерархия чинов более подробная, чем у тех, кто предпочел семейную жизнь монашеской.

Это монах, который является диаконом. Он помогает священнослужителям проводить таинства и совершать службы. Например, выносит необходимые для ритуалов сосуды или произносит молитвенные просьбы. Самый старший иеродиакон называется "архидиакон".

Это человек, который является священником. Ему дозволяется проводить различные священные таинства. Этот сан могут получить священники из белого духовенства, которые решили перейти в монахи, и те, кто прошел хиротонию (наделение человека правом совершать таинства).

Это настоятель или настоятельница русского православного монастыря или храма. Раньше, чаще всего, этот сан давался в качестве награды за заслуги перед Русской православной церковью. Но с 2011 года патриархом было принято решение наделять этим чином любого настоятеля монастыря. При посвящении игумену вручается посох, с которым он должен обходить свои владения.

Это один из самых высоких санов в православии. При его получении священнослужитель также награждается митрой. Архимандрит носит черное монашеское одеяние, которое отличает его от других монахов тем, что на нем есть красные скрижали. Если к тому же архимандрит является настоятелем какого-либо храма или монастыря, у него есть право ношения жезла – посоха. К нему положено обращаться «Ваше высокопреподобие».

Этот сан принадлежит к разряду архиереев. При рукоположении они получили самую Высшую благодать Господа и поэтому могут совершать любые священнодействия, даже рукополагать диаконов. По церковным законам они имеют равные права, самым старшим считается архиепископ. По древней традиции только епископ может благословить службу с помощью антимиса. Это четырехугольный платок, в который зашита часть мощей какого-либо святого.

Также это духовное лицо контролирует и опекает все монастыри и храмы, которые расположены на территории его епархии. Общепринятое обращение к епископу «Владыка» или «Ваше преосвященство».

Это духовный сан высокого ранга или высший титул епископа, самый древний на земле. Подчиняется он только патриарху. Отличается от других санов следующими деталями в одежде:

• имеет голубую мантию (у епископов красные);
• клобук белого цвета с крестом, отделанным драгоценными камнями (у остальных клобук черного цвета).

Этот сан дается за очень высокие заслуги и является знаком отличия.

Самый высокий сан в православной церкви, главный священник страны. Само слово объединяет в себе два корня «отец» и «власть». Его избирают на Архиерейском Соборе. Этот сан является пожизненным, только в самых редких случаях возможно его низложение и отлучение от . Когда место патриарха пустует, временным исполняющим назначается местоблюститель, который выполняет всё, что должен делать патриарх.

Эта должность несет в себе ответственность не только за себя, но и за весь православный народ страны.

Чины в православной церкви по возрастанию имеют свою четкую иерархию. Несмотря на то, что многих священнослужителей мы именуем «батюшка», каждый православный христианин должен знать основные отличия санов и должностей.

Убитого недавно 75-летнего православного священника Павла Адельгейма протодиакон Андрей Кураев назвал «последним свободным священником Московской патриархии». Действительно, в последние годы из лона Русской православной церкви (РПЦ) был изгнан целый ряд священнослужителей, несогласных с политикой руководства. Трагические обстоятельства случайной смерти отца Павла привлекли внимание к другим священникам, критикующим сегодняшнюю церковь. Корреспондент «Нашей Версии» попытался разобраться, как живётся церковным «инакомыслящим».

Некий 27-летний москвич, приехавший в Псков к отцу Павлу, чтобы вонзить в него нож, кричал, что убить священника ему велел сатана, а при задержании ударил себя ножом в грудь. Увы, от встречи с подобными душевнобольными не застрахован никто. Однако в данном случае трагедия особенно символична. Имя Адельгейма было фактически нарицательным в православном мире – известнейший священник, который выступал с резкой критикой иерархов и общего положения дел в РПЦ, при этом не собираясь покидать её.

Будущий епископ писал донос в КГБ

Вся жизнь Павла Адельгейма была примером искренности и принципиальности. Его деда и отца расстреляли в годы сталинских репрессий, мать арестовали. Там, в казахстанской ссылке, он решил стать православным священником. Поступил в Киевскую семинарию, отлично учился, но перед выпускными экзаменами был отчислен за… нескрываемо отрицательное отношение к советской власти. В священники Адельгейма всё же рукоположили, однако спустя пять лет служения, в 1969 году, он был арестован за распространение религиозного самиздата и осуждён за «клевету на государство» на три года лагерей. Спустя почти 40 лет он написал открытое письмо митрополиту Винницкому и Могилёв-Подольскому Макарию, где рассказал о том, что обнаружил в материалах своего уголовного дела донос. Оказывается, Макарий, учившийся с Адельгеймом в семинарии, сообщил органам, что последний «высказывался против исполнения гимна и хвалебных песен в адрес СССР», а исполнявших их лиц «называл хамелеонами, преклоняющимися перед властями». Отец Павел предлагает Макарию в этом письме «в живом общении разрешить сомнения и примириться»: «Бог уберёг меня от озлобления и обид… Храни Вас Бог в мире, здравии и благополучии…»

В тюрьме Адельгейм потерял правую ногу. Отсидев срок, он стал священником Псковской епархии и продолжал критиковать власть – и светскую, и церковную – и в советские годы, и в новые, капиталистические. Его главным трудом стала книга «Догмат о церкви», в которой он заявил о вертикали власти в РПЦ и несоответствии такого порядка вещей церковным канонам. По его мнению, РПЦ должна строиться не на иерархии, а на соборности. У священника потребовали, чтобы он отрёкся от книги и покаялся в клевете. В ответ Адельгейм предложил указать, в чём именно она состоит. Разумеется, реакции не последовало.

По словам Кураева, «у отца Павла была одна тема – удушения общинно-приходской жизни». Библеист Андрей Десницкий пишет о нём: «У него всегда были убеждения, и он их высказывал. Каким он был в молодости, таким и остался до конца. ». Церковная власть за излишнее вольнодумство отобрала у Адельгейма и построенный им храм в Богданове при областной психоневрологической больнице, и приход в Писковичах, и здание школы регентов. Закрыла созданный священником приют для сирот и свечную мастерскую. Наконец, уволила с должности настоятеля псковского храма Святых Жён-мироносиц. Казалось бы, сделано всё возможное, чтобы отец Павел обиделся и перешёл в альтернативную православную церковь – например, Зарубежную или Катакомбную. Ан нет, Адельгейм принципиально не хотел уходить из РПЦ…

Тамбовский диакон вышел из РПЦ в знак протеста

Отец Павел – далеко не первый в последние годы православный священник, вступивший в конфликт со своим руководством. Причём недовольство политикой РПЦ раздаётся со стороны и либеральных священников, и консервативных. Для первых «горячей точкой» стала история с Pussy Riot. Как известно, РПЦ назвала кощунством и «проявлением грубой враждебности к миллионам людей» эту акцию протеста против власти в храме Христа Спасителя, после чего Хамовнический суд осудил каждую из девушек на два года колонии.

Диакон Тамбовской епархии Сергий Баранов в знак протеста опубликовал в сети Facebook открытое письмо патриарху Кириллу, объявил о «полном и безусловном разрыве отношений с РПЦ». В письме Баранов писал: «Идёт сращивание церкви и государства. Есть и ещё священнослужители в лоне церкви, которые смотрят с таким же скептицизмом».

Публично заявил об этом и настоятель храма святых апостолов Петра и Павла в деревне Павловское Московской области Димитрий Свердлов, «попросивший прощения за ту бешеную ненависть, которую вдруг часть православного сообщества проявила в связи с событиями в храме Христа Спасителя». Свердлов раскритиковал и нынешнее положение, при котором «финансово и социально независимый священник – это опасность для административной церковной системы, поскольку он не настолько послушен». В ответ отец Димитрий был запрещён в священнослужении на пять лет и выведен за штат за… самовольный отъезд в отпуск.

Консервативных диссидентов в РПЦ больше, чем либеральных

Такая же позиция в отношении Pussy Riot была и у покойного отца Павла Адельгейма: «Из каких бы побуждений женщины ни совершили акцию, их поступок ответил на многолетнее поругание церковных канонов Священным начальством. РПЦ поступает вопреки канонам и традициям. Попран догмат о соборной Церкви, упразднены Поместные соборы, приходы превращены в торговые точки. РПЦ опирается на правовые и силовые структуры РФ, давя несогласных, не считаясь с церковным правом…»

Если церковные либералы призывают к обновлению РПЦ, то консерваторы, напротив, обвиняют церковную верхушку в излишних, по их мнению, уступках духу времени. Фактическим лидером этого крыла стал епископ Анадырский и Чукотский Диомид. Получив свой первый приход на Камчатке в 30-летнем возрасте, он стал единственным священнослужителем в епархии, не бравшим денег за крещение, венчание и отпевание. Жил скромно, ходил в старых кирзовых сапогах и латаной рясе, едва ли не круглый год держал пост. Постоянно публично критиковал духовенство епархии, в том числе и самого епископа, уличая их в корыстолюбии и недостаточном рвении. Уже в качестве епископа Диомид потребовал от церковного руководства отлучить от церкви «содомитов, сторонников абортов, эвтаназии, алкоголиков и наркоманов».

Реакция РПЦ была предсказуема. Епископ был не просто снят с должности, но и вообще лишён сана. Однако подобные настроения среди рядового священства продолжают бурлить. Так, в 2011 году сразу три священника из Удмуртии – иерей кафедрального собора в Ижевске отец Александр и настоятели двух сельских храмов отцы Михаил и Сергий – выложили видеообращение к патриарху Кириллу. В нём они потребовали прекратить всякие контакты с представителями других конфессий и выйти из Всемирного совета церквей, а также обвинили РПЦ в сближении со светской властью и обогащении отдельных приходов. По их словам, «жизнь многих сельских батюшек – на грани нищеты, в то время как немалая часть духовенства, обласканная сильными мира сего, утопает в роскоши». Кадровые решения были приняты на следующий же день после этой акции протеста. Всех трёх священников лишили права проводить богослужения, но не лишили сана.

У либерального и консервативного уклона в РПЦ есть общее – и те и другие говорят о сервильности патриархии по отношению к светской власти и недовольны новым церковным уставом, повысившим роль архиереев в финансовых делах в ущерб роли приходских священников и мирян. Однако в целом консервативно-охранительные тенденции выражены в РПЦ гораздо сильнее, чем либеральные. В этом отличие ситуации в России от Запада. Так считает, например, доцент Центра изучения религий РГГУ Борис Фаликов: «В РПЦ давно сложилась оппозиция патриарху со стороны фундаменталистов. Либеральное православие имеет место быть, но позиции его очень слабы. Поэтому в ближайшее время ждать шагов к модернизации не приходится.

Русская православная церковь (РПЦ) насчитывает около 40 тысяч священников. Порядка 20 тысяч из них служат в России. Это значит, что с распада СССР число духовенства выросло более, чем втрое. Кто все эти люди?

Чтобы ответить на этот вопрос, я провел небольшое - кто служит в трех типичных российских епархиях (Тверь, Уфа и Курган). Вышло, что священники в массе своей - люди немолодые: 69% сейчас в возрасте от 37 до 60 лет, а еще 13% - за 60. Они неплохо образованы - без малого 40% закончили светские вузы, часто - в Москве и Петербурге. Что забавно, эта доля в духовенстве примерно вдвое выше, чем в епископате, который поставлен им руководить. Но преобладают, как нетрудно догадаться, люди со средним и неполным средним образованием (школа, ПТУ или техникум) - их больше 60%. Как правило, они получили дополнительное образование в семинарии или православном вузе. Но есть такие, кто обошелся и без этого.

Цифры, конечно, мало говорят нам о том, почему люди решили сделать богослужение своей профессией. По моим наблюдениям, основных мотивов и, соответственно, социальных типов духовенства, существует три.

Требоисполнители

Требоисполнители - основа духовенства как корпорации. Они пришли в церковь, чтобы без особых идейных «шараханий» исполнять полагающиеся ритуалы, реализовывать свое предназначение и способности и получать за это деньги. Как правило, это прямые и «конкретные» в своих словах и желаниях люди, со светским образованием невысокого уровня. Среди них встречаются выходцы из священнических семей; из сел, которые традиционно производят большое количество священников (таких немало на Западной Украине и в Молдове); из рабочих и крестьянских семей; а также бывшие «люди в погонах» и провинциальные культурные работники.

Их жизненный путь обычно тоже прям. Во времена СССР это были 8-10 классов школы, потом ПТУ или техникум, потом срочная в армии. Тут возникала развилка: пыльная работа по рабочей профессии (среди священников Уфимской митрополии встречаются бывшие автослесарь, портной, помощник машиниста, электромеханик и т. д.), уход в профессиональную армию-милицию-бандиты или служение в церкви.

требоисполнители ограниченны, но деятельны - строят храмы, находят деньги, опекают социальные группы, из которых сами вышли, - военных, казаков, заключенных

«Входной билет» в священники в конце 1980-1990-е не стоил ничего - брали всех мужчин, кто был без внешних изъянов и явных психических отклонений. А давал сан много. За год из молодого слесаря можно было стать уважаемым в округе человеком. Для этого не требовалась даже семинария (тогда четыре, теперь пять лет учебы), поскольку священников не хватало. «Благочестивых трактористов» (церковный мем) рукополагали без всякого «духовного образования».

Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц РПЦ, на практике для гомосексуалов РПЦ - это довольно открытый и дружелюбный мир. Как правило, отвергаемый сверстниками, «не такой как все» мальчик находит теплый прием в храме, где всегда нужны дети и подростки для различных послушаний. И уже со средних классов школы начинает делать в храме карьеру.

Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц, для гомосексуалов РПЦ - довольно открытый и дружелюбный мир

Поскольку «таких» в церковной среде много, юноша вливается в систему неформальных контактов, которая быстро определяет ему место под солнцем. Как правило, в течение нескольких лет, с начала самостоятельной жизни, он становится членом однородной молодежной мужской компании, тусующейся при влиятельном священнике или архиерее. Самая ранняя из таких компаний, которую я нашел, относится еще к середине 1960-х - внутрицерковные критики в письме в Московскую патриархию прямо назвали ее «гаремом».

Свидетельства, собранные Кураевым, и мои интервью и наблюдения говорят о том, что этот тип социальной организации наблюдается в десятках епархий. Для молодых людей зарезервированы позиции шофера владыки, иподиакона, регента и певчих архиерейского хора. Фаворит зачастую занимает должность личного секретаря или келейника архиерея (денщика, с санкционированным церковной практикой правом оставаться на ночь в одной комнате с начальником), реже секретаря епархиального управления. На этом уровне происходит определенная сепарация - кто-то, покрутившись, навсегда уходит из церкви, кто-то отправляется в монастыри, другие получают образование и становятся приходскими священниками.

Особенно это касается «фиолетовых» - так в церкви называют тех «голубых», кто настолько не в силах скрывать свою ориентацию, что епархиальному руководству становится неловко перед спонсорами, и оно старается сплавить чересчур откровенных геев на приход к ничего не понимающим бабушкам, способным истолковать любое поведение в благочестивой церковной терминологии.

Наиболее толковые и аккуратные становятся начальниками среднего звена в епархиальном управлении или отправляются с покровителями делать карьеру - в Москву, в новую епархию, где в 20 лет можно официально стать «вторым человеком» и «гонять» «маститых протоиереев» (цитата из моего интервью с одним таким церковным чиновником в 1997 году, ныне он сам «маститый протоиерей» в одном из регионов Поволжья).